– Черт возьми, – сказала Ли. – Это Хамза?
– Да, – ответил Уилл, понимая, какой подарок делает ему Хамза.
Другой голос. Женский, твердый и уверенный.
– Вы утверждаете, что не знаете Оракула, но, насколько нам известно, он оказался человеком по имени Уилл Дандо, которого вы наверняка знаете. Вы учились с ним в школе, и мы говорили с людьми, утверждавшими, что вы очень близкие друзья. А вы говорите…
– Уилл Дандо не оказался Оракулом. Преподобный Хосайя Брэнсон всего лишь сказал, что он является Оракулом. Я не слышал никаких доказательств – но, знаете ли, у меня не было особенно много времени слушать, когда на нас с моей беременной женой напала разъяренная толпа, которую он на нас натравил.
– Вы так это видите? – спросила корреспондентка.
– Не только я, – ответил Хамза. – Я все утро говорил с очень искусными и дорогими адвокатами, и они все согласны со мной. Брэнсон месяцами убеждал миллионы своих последователей, что Оракул есть дьявол. Потом он заявил, что Уилл и есть Оракул, и в прямом эфире назвал его имя и адрес. Брэнсон знал точно, что будет дальше. Это покушение на убийство. Он преступник, и я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы он заплатил за вред, нанесенный мне, моей жене и нашему нерожденному ребенку.
– А Уилл Дандо? – спросила женщина. – После нападения возле вашей квартиры его никто не видел.
– Понятия не имею, – ответил Хамза. – Но я бы на его месте уже был бы далеко, вне досягаемости, и готовился бы с этого Хосайи Брэнсона спустить последние штаны. По суду.
– Мы слышали сильные слова, произнесенные Хамзой Шейхом, пострадавшим от нападения толпы, искавшей Оракула. После перерыва мы попросим наших юридических экспертов обсудить перспективы претензий, описанных мистером Шейхом.
Началась реклама, Уилл протянул руку и выключил радио.
– Он мне дает свободу, – сказал он, глядя на Ли.
– Погоди, – ответила она. – Ты знал, что он будет на радио?
– Нет, – ответил Уилл.
– Так как же ты…
– Так я же Оракул, – ответил он правду и неправду одновременно.
Ли на миг оторвалась от дороги, окинула его оценивающим взглядом.
– Ты сказал, что он дал тебе свободу, – сказала она. – Свободу делать что? Что именно?
– Прямо сейчас – ехать, – ответил Уилл.
– Правда? – спросила она слегка напряженным голосом. – Ты вообще понимаешь, что все это… довольно сильно пугает?
– Понимаю, – ответил Уилл. – И прошу прощения. Как только смогу, объясню подробнее. А сейчас нам, вероятно, все-таки безопаснее просто ехать.
– Так. Прости, что приходится это тебе сказать, но на этом все. Остановимся здесь.
Уилл резко повернул голову влево, с ужасом посмотрел на нее:
– Что? Почему?
Она тоже повернулась к нему, посмотрела долгую секунду, потом углы рта поднялись в улыбке:
– Потому что бензин почти на нуле.
– Господи, – выдохнул он.
Ли рассмеялась.
– Прости, захотелось тебя чуть-чуть подковырнуть. Немножко этого ужаса, который ты на меня нагоняешь, вернуть тебе.
– Ладно, – сказал Уилл. – Наверное, я заслужил.
– Парик пора, – ответила она.
Уилл поднял голову и увидел, что они съезжают с магистрали. Он открыл бардачок, где лежали блондинистый парик, бейсболка и пара солнечных очков – замена той маскировки, которую он потерял в «Уолдорфе», когда их нашла Тренер.
Подъехав к заправке, Ли неодобрительно покачала головой:
– Больше четырех баксов за галлон, – сказала она.
– Ага, – ответил Уилл, поправляя бейсболку на парике. – Прямо не верится.
Но вполне можно было поверить. Сайт уже не первый месяц поднимал цены на бензин. Все в рамках своей цели – превратить мир в ядовитый жуткий хаос.
Уилл полез за бумажником, вытащил три двадцатки и протянул их Ли не без внутреннего сожаления. Ехать надо было еще четыре дня, к банкоматам нечего было думать соваться – их проследить так же легко, как сотовые телефоны, а все его счета привязаны либо к имени Уилла, либо к бизнесам Оракула, которые, как приходилось предполагать, все теперь вскрыты. В начале пути у них было больше тысячи долларов, но еда, бензин и дешевые гостиницы плюс ежедневные траты на газеты – скоро деньги растают.
Он слышал, как Ли открыла крышку бака и стала заправлять машину. Снова потянулся за блокнотом, пролистал его, пытаясь понять смысл всех этих списков и схем и видя всего лишь разноцветную паутину.
И краем глаза – что-то. Он посмотрел и увидел человека – пожилого, темнокожего, на парковке заправки, он стоял рядом с обшарпанной зеленой «Целикой»… и смотрел прямо на Уилла. Лицо у него было озадаченно-внимательное.
Он вынул из кармана телефон, повертел его, пялясь на экран, посмотрел снова на Уилла – и лицо его стало резче.
Не приходилось гадать, что там у него на телефоне: фото Уилла Дандо в оркестре, с бас-гитарой и едва заметной улыбкой.
– Ой, черт, – сказал Уилл, открыл пассажирскую дверь и высунулся, чтобы привлечь внимание Ли.
– Едем, быстро, – сказал он.
– Я только на двадцать баксов закачала, – ответила она.
– Брось, – сказал он. – Меня, похоже, узнали.
Ли сощурилась, вытащила пистолет из бака, захлопнула крышку и села за руль.
– Кто?
– Мужик в зеленой «Целике». Медленно давай, не надо подтверждать, что он видел именно то, что видел. Просто обратно на хайвей.
– Понимаю. Черт бы побрал.
Машина въехала обратно на I-80, набирая скорость, и влилась в поток.
– Он здесь? – спросила Ли, давя на газ. – Едет за нами?
– Не вижу его, – ответил Уилл, стараясь оглянуться так, чтобы это не было слишком явным. – Может, мы… черт.
«Целика» перестраивалась на шесть машин позади, вынырнув из-за пикапа, как жалящая змея. Ехала быстро, превышая скорость, явно стараясь их догнать.
– Поехали! – сказал Уилл.
– Куда? – спросила Ли.
Голос ее звучал поразительно ровно, учитывая обстоятельства.
– Следующий съезд. На хайвее нам его не стряхнуть, там прямая дорога. Если сможем оторваться, куда-нибудь удастся свернуть. Спрятаться.
– Как в кино, – сказала Ли, отчетливо подразумевая, что они-то сейчас не в кино.
– Ага, – ответил Уилл, глядя в заднее окно, уже не пытаясь это скрыть и чувствуя, как вдавилась в него спинка сиденья, когда Ли утопила газ в пол.
Следующий съезд, какой-то маленький городок. Ли свернула слишком круто, машину занесло, Ли ее выправила. «Целика» застряла в некотором сгущении потока, и им удалось от нее оторваться, но недостаточно. Не на мили.
