Б-бзыв-бзыв, тудудух, б-бзыв-бзыв, тудудух-тудудух!..
Б-бумв! Б-бумв!.. А вот это уже сброс бомб пошел.
Под какофонию боя выбрались на берег. Все-таки летуны на второй заход решились, из пулеметов проштурмовали объект. Мамедов тотчас же ушел вперед, а остальные цепочкой — за ними следом.
Миновали «пляж», за которым увидали останки трупов немецких солдат, раскиданные возле большой воронки у окопа, разбитую в щепу вышку с мертвым пулеметчиком, «отдыхавшим» у положенной взрывом на землю колючки…
Авиаатака была успешной, на глаз видно разрушение зданий. Казарма пылает и потухнет не скоро — деревянная куча мусора. Конец трубы кочегарки упал на здание штаба, в котором ни одного целого стекла, а одна из стен обрушена. Еще пара кирпичных зданий горят. Много трупов, заваленная на бок зенитка. Прямо в районе, скорее всего, автопарка дымится автохлам, который вряд ли когда сможет ездить. Прямо на крышу боксов упал сбитый самолет. Внутрь проникли без особых проблем, исключительно из-за неразберихи. Немцы чумовые, с единственным желанием сбежать подальше от бомбежки. Ей-богу, снуют как тараканы, ни до чего им дела нет.
Тенями прошмыгнули мимо пулеметного гнезда из мешков с песком. Прямое попадание — в живых никого, станкач разбит. У дверей штаба два трупа охранников, да и сами двери нараспашку.
— Внутрь! — подал команду Каретников, схему объекта он отлично помнил.
Широкий коридор, пустой и темный. По стенам двери… двери… двери. Первую же дверь пнул в полотно ступнею, когда та, поддавшись, распахнулась, вошел. Комната, похожая на учебный класс. Ощутил шевеление у пустого оконного проема. Повел автоматом. Приказал:
— Halt! Aufstehen, heben Sie Ihre Hände hoch!..
[23]
Козырев из-за спины подсветил фонариком. Немец в летней армейской фельдграу, фельдфебель. Взгляд заполошный, боязливый.
— Name?
— Feldwebel Fuchs.
— Leutnant Weiss, Zugführer Wildhüter. Wo finde ich Herrn Eglitis?
[24]
— Der Chef der Schule und seine Stellvertreter Leben in separaten Häusern, die sich in dreihundert Metern vom Hauptquartier befinden, aber… Nacht, Bombardierung… Ich kann jetzt nicht wissen, wo ich ihn finden soll
[25].
— Wache der Häuser?
[26]
— Es gibt keinen Schutz, außer den an Ihnen angebrachten Vesti
[27].
— Klar. Führen Sie zum Haus…
[28]
На дворе развиднелось, распогодилось, и военные быстро приходили в себя. Фельдфебель вел их быстро. В камуфляжных лохматках группа не слишком привлекала к себе внимания, к виду егерей здесь привыкли. Вот и домики, походившие на финские.
— Dieser!
[29] — указал на дом.
Ничего личного. Прости, фельдфебель, не нужно было попадать в Россию…
Эглитиса нашли в доме, живого и почти здорового, только пьяного. Пинками и словами объяснили, чего от него хотят, и уже с ним возвратились в штаб. «Секретку» потрошили в темпе вальса, набивая сидор бумагами, ввязавшись в перестрелку местного значения. Все, что не поддавалось выносу, подожгли. Теперь выбраться нужно…
Немецкие егеря окружили их двойным кольцом, перекрыли путь отхода двумя пулеметами, а там и маршевая рота подтянулась. От минометного обстрела в сторону реки петляли как зайцы. Прорывали кольцо, растреливая стволы враспыл. Боеприпасы заканчивались. В одном месте Каретников подумал, что все, конец. Прижали к земле двумя пулеметами, стрелявшими непрерывно. Надо было что-то решать… Он вскочил на ноги и последние две гранаты метнул в то место, за которым лежали пулеметчики. Важно было, чтобы они хоть на миг спрятались, перестали вести огонь.
Б-бух! Б-бух!
Двадцать метров до пулеметной точки не пробежал — пролетел! Успел перескочить через поваленное дерево, а оттуда соскочил вниз на немцев. Работал ножом, жестко, схватившись сразу с двумя, катался по земле. Подоспел Громыко, ударил одного, потом другого по голове прикладом, а там и остальные подтянулись. Захватили пулеметы, пополнили боекомплект.
— Лейтенант, смотри…
— Чего? Не может быть.
— Точно!
Напряг мужиков:
— Чего вы там замерли?
Мамедов носком сапога «ковырнул» голову одного из убитых немцев, кивнул на него, объяснил Каретникову:
— Наш Петров объявился.
— Сучонок… — добавил Громыко.
А ведь точно, он. Недолгую передышку прекратили егеря, пригибаясь к земле, пошли в наступление.
— Уходим!
Снова тараканьи бега, и при этом Михаил, раненный в ногу, ковылял позади остальных. Вырвались…
Как ни крути, по-иному ничего не получится. Михаил понял, что для того, чтоб основной состав группы ушел от погони, придется жертвовать людьми. Пройдет пятнадцать, ну двадцать минут, и преследователи выйдут на контакт по прямой видимости. Группе надо быстрее оторваться по причине, истекающей из тактической особенности боя в лесу. Пользуясь большим количеством укрытий, деревьев, очень легко можно окружить тех, кого меньше. Увидев их, знающий командир егерей сразу же подаст команду на открытие огня, а потом — на обход и окружение беглецов. Такую их тактику Каретников знал, если после первого огневого контакта резко наступиттишина и стрельба почти прекратится, это верный признак того, что команда поступила и выбраться всем коллективом будет нереально.
Вперед пропустил Мамедова. На удивленный усталый взгляд измотанного бегом с препятствиями сержанта молчаливо отмахнулся рукой, тем самым подтверждая основное направление движения. Мимо проскочил Громыко. Этому не до чего, устал. Видно, что человек на одной силе воли держится. И все равно, для группы они с ним слабое звено. Калюжный, носорог комнатный. Вот у кого силушки немерено! Мало того, что сам ломится, невзирая на спуски и подъемы, просеки и загущенный буреломом лес, так еще, кроме пулемета с БК, почти на себе прет Эглитиса. Латыш, протрезвев, поначалу пытался сопротивляться, но получив добрую затрещину, бежал как родной, пока не сдох с непривычки. Вот и приходилось Тимохе периодически нести этот мешок с дерьмом. Еще и вопрос успел задать:
