Рывком скакнул вперед, ствол перед собой. Враг совсем рядом, особенно даже целиться не нужно. Ствол в грудь ближайшему к нему фрицу. Выстрел.
Ф-фурх!
Правка потом. Направил на следующего… На следующего.
Ф-фурх!! Ф-фурх!
Чувствуется, глушитель раздолбан, но еще терпимо.
Ф-фурх!
Последний в колонне сориентировался, из-за спины МП перебросить успел, но куда там, пуля быстрей.
Ф-фурх!
Прямо в лоб угодил. Вот только тот, кто перед носилками шел, успел обернуться на щелканье затвора парабеллума, но сразу не въехал в обстановку, а потому долю секунды прощелкал. И за эту долю секунды Каретников смог бросить нож в живую ростовую мишень.
Плененные, запыхавшиеся под тяжестью переносимого веса, как и немцы, пребывали в легком ступоре. Не помогают, хорошо не мешают.
Руку в сапог. Финка в запястье. Метнулся за угол. Трое. И они с интересом смотрят на незнакомца и в некотором замешательстве начинают соображать. Нож эффективен только в ближнем бою, когда противники сходятся почти вплотную. Бросок тела вперед. Удар клинка направил в шею. Заученно опустил руку с пистолетом вниз для предохранения от возможного удара ноги немчика в промежность. Партач. В крови измазался, а заодно дал возможность ближнему егерю опомниться. Лезвие ножа немец принял на ствольную коробку автомата, но действовал вяло и медленно, надеясь на силу. Тот еще боров был… Был. Каретников не мальчик, первый удар лишь как средство для открытия дороги второму, достаточно сильный, но с расчетом на блок, второй — проходной, нанес точно в сердце, но с гораздо большей силой. Из-под руки новопреставленного выстрелил в офицера.
Ф-фурх! Ф-фурх!
Всё! Финку в сапог сунул. Нажав на защелку, из рукояти на ладонь выбросил магазин. Хмыкнул. Два патрона осталось, их таких в подсумках обычных армейцев не найдешь. Выстреляет, и наган можно выбрасывать. Ладно, воевал же раньше без бесшумки, и, в общем-то, неплохо воевал. На место метательный нож вернул. Подошел к своим, ожидавшим, чем дело кончится.
— Ты кто? — спросил его, скорее всего, командир, стоявший столбом среди прохода оврага.
Быстро сориентировались, успели вооружиться оружием егерей. Не бойся, не Дед Мороз. Ответил просто, своим старым криптонимом
[32]:
— Ветер…
* * *
— Иван Иванович, чай будешь? — спросил Виноградов и, не дожидаясь согласия начальника, открыл дверь и приказал адъютанту: — Два стакана чаю, Сеня, только покрепче. И к чаю чего-нибудь, печенья, что ли…
Вернувшись, уселся в свое кресло, усталыми, умными глазами глядя на генерала Ильичева, в такое горячее время исполнявшего обязанности начальника Разведупра из-за банального воспаления легких оного, каким-то невероятным чудом подхваченного в начале мая при перелете из Ленинграда в Москву. Знали друг друга с незапамятных времен и потому при отсутствии свидетелей обходились без политесов.
— Илья, чай я мог и в своем кабинете попить. И тебя к себе вызвать. Только мне когда про шифровку от твоего Ветра доложили, не поленился — сам пришел. Ты понимаешь, насколько это серьезно, то, что он прислал?
— Понимаю, Иван. Сам хотел к тебе прийти, только сперва переговорить, скажем так, с людьми, косвенно причастными к этому.
— Когда говорить с ними будешь?
Генерал Виноградов глянул на циферблат наручных часов.
— Вызваны… Через десять минут зайдут.
— Вот и хорошо, я поприсутствую. И тебе лишний раз на соседний этаж спускаться не нужно будет.
— Как скажешь.
Поднявшись, подошел к карте на стене, сдвинул шторки из черного репса. Служба в системе разведки выработала ряд некоторых качеств соблюдения мер безопасности, въевшихся, кажется, в кожу. В этот самый момент в дверь постучали, и на пороге появился адъютант… без чая, но с докладом о том, что вызванные приказом военнослужащие прибыли и ожидают.
— Пусть заходят. Да! Семен, чай отставить.
В кабинет зашли трое командиров, вставших у стены в одну шеренгу. Ильичев оценивающе обвел их глазами, предоставив непосредственному начальству разбираться в произошедшем.
— Товарищи, — Виноградов предпочел общаться стоя. — Для каждого из вас, за исключением капитана Разина, не секрет, что для адресата А-17, полковника Феоктистова из района проведения Харьковской операции пришла шифрограмма, подписанная позывным Ветер.
Разин не догадывался, кто такой Ветер, потому спокойно стоял и ожидал пояснения причины вызова.
Генерал, приблизившись, сказал, глядя прямо в глаза полковнику:
— Ветер сообщает, что на южном направлении немцы готовят котел для всей нашей группировки. Майор Марков, шифрограмма при вас?
— Так точно.
— Зачитайте вслух.
Майор, раскрыв папку, принялся докладывать:
— Лейтенант Апраксин радиограмму передал открытым текстом…
Вот тут Разин навострил уши.
— «Ветер — А-17. Секретно. Разведдонесение № 0238…»
Ильичев возмутился:
— Стоп! Как это может быть секретно — открытым текстом?
Смутившийся майор дал пояснение:
— Открытым текстом Ветер передал, что расшифровать радиограмму сможет капитан Иванов.
— Это кто?
В разговор вмешался Виноградов:
— Иван Иванович, капитан Иванов, один из командиров, с кем Апраксин летел в Крым и с кем он более-менее по-дружески поддерживал отношения. Наполовину русский, наполовину башкир. В его детстве дед по матери хотел, чтоб он стал муллой, ну и готовил к служению Аллаху…
— И подготовил так, что тот стал разведчиком? — невесело усмехнулся нач ПО. — И что дальше?
— Прочитать текст мы не смогли, группа Иванова уже месяц как считается без вести пропавшей, поэтому полковник Феоктистов предложил вариант, оказавшийся правильным. Обратились в мусульманскую общину Московской соборной мечети. Там помогли. Текст написан на одной из разновидностей арабского языка.
— Ясно. И кто рядом с Ветром знаток арабского?
— Неизвестно.
— Подписку взяли?
— Так точно.
— Майор, продолжайте доклад.
— Есть. «…Согласно разведданным, полученным из достоверных источников и проверенных опытным путем…»
Далее в сжатом виде шло описание развернутых на местах сил и средств вермахта, перечисление армейских корпусов, дивизий полков, передислокация частей и в какие районы, тыловые структуры, время подхода резервов и даже из каких ударных структур они задействованы. Все сводилось к тому, что основной удар немцы нанесут 25 мая, последовательно вводя части и дополняя их резервами. Указывалось, где планируются основные прорывы.
