Повернулся. Приняв решение, отдал приказ:
— Действуйте, товарищ Ватутин…
Самолет, на борту которого находились Разин с Феоктистовым, их группами и десятком командиров, представителей Ставки, взлетел с Центрального аэродрома и, не делая традиционного круга, взял курс точно на запад. Световой день еще не кончился, и в иллюминаторы отлично был виден пейзаж на земле. Летели низко, и было понятно, что штурман сделал привязку маршрута к полотну железной дороги. Разговаривать с кем-либо совершенно не хотелось, и, чтобы отвлечься от мыслей по предстоящей работе и о молодом товарище, которого давно считал потерянным на дорогах войны, Разин глазел вниз на эшелоны поездов. Сверху создавалось впечатление, что они не движутся, а просто расставлены по всей дороге с небольшими промежутками. Показалось, что самолет скакнул в сторону, словно препятствие преодолел, перепрыгнув «железку».
Теперь внизу был лес, над которым они летели так низко, что капитан видел качающиеся верхушки деревьев. От праздного созерцания отвлек его Феоктистов, попытавшийся поговорить, но осознав, что придется повышать голос, а значит, делиться мыслями с посторонними, махнул рукой.
— Потом!..
* * *
На скорости подкатив на армейском «Айнхайтсе» к нужному адресу, взбежав по ступеням, мимоходом ответил на воинское приветствие часового. Будто только что вспомнив о водителе машины, обернувшись, резко отдал приказ:
— Ожидать не нужно. Езжай, сам доберусь.
Юнг в бешенстве переступил порог здания гестапо. Зол прежде всего на себя был. Потерять считай половину взвода, это Das ist ja die Höhe!
[33] А виновен кто? Да прежде всего он сам. Не просчитал врага. Теперь вот, лови его по всему южному сектору Харьковской области. А если не поймает? Что тогда?
У дежурного по городскому околотку, из-за свежевыструганого прилавка выбежавшему навстречу офицеру в полевой форме спецвойск вермахта, поинтересовался:
— Начальник гестапо?
Откормленная морда в черной форме, с пустой петлицей на воротнике, прежде чем ответить, вздернул руку в партийном приветствии, сочным голосом проблеял:
— Хайль Гитлер!
Ответил, сократив установленную фразу до минимума:
— Хайль!
— Как о вас доложить?
Дмитрий хоть и считал себя истинным немцем, воспитанным родителями в лютеранском аскетизме с прививкой к порядку, но оторвавшись от корней, пообтесавшись среди русских людей и послужив в системе НКВД, сбросил лоск почитания к остальным ведомствам, ко всему прочему приобрел черты характера русака. В душе понимая, насколько он отличается от других представителей Фатерлянда. Что поделать, если в кожу въелись привычки и традиции унтерменшей. Он сейчас больше русский… Сейчас бы с замаха, чисто по-русски засветить в глаз этой жирной сволочи!
Скрипнул зубами, поняв, что гестаповец тут ни при чем. Просто под руку попался. Отогнал бредовые мысли, представился:
— Гауптман Юнг. Скажите номер кабинета, докладывать смысла нет.
— Ну, как же, герр…
— Номер!
Сдулся гаврик, лепетом сообщил, куда идти:
— Тринадцать.
Смешно! Чертова дюжина, и он до сих пор жив? Широким шагом по коридору дошел до места, постучавшись, потянул на себя дверь.
Хозяин кабинета со всеми атрибутами чиновника средней руки, с портретом Адольфа Гитлера в золоченой раме, висевшим на стене прямо за креслом гестаповца, оберштурмфюрер СД Диц, оторвавшись от бумаг на столе, даже не удивился приходу армейского капитана. Поднялся навстречу вошедшему, улыбнулся как старому знакомцу. Внешне и по конституции тела он напоминал молодого Геббельса. Поздоровался первым:
— Здравствуйте. Рад видеть гауптмана Юнга у себя в гостях.
— Мы знакомы?
— Нет. Относительно вас мне звонили из Харькова, приказали содействовать вашей группе в очистке тылов от шпионов и диверсантов. Кстати, информация о появлении русской разведгруппы исходила от меня.
— Да. И мы бездарно их упустили, — погорячившись, по русской традиции посамоедствовал Дмитрий.
— О-о! Не все так плохо! Разведку-то мы им сорвали. Часть группы уничтожена, а остальные…
— Остальные ушли, имея при себе радиопередатчик, при этом со своей стороны наградив нас невосполнимыми потерями.
— Война!
— Господин оберштурмфюрер, мне необходимо доделать начатое.
— То есть нейтрализовать сбежавших?
— Да. У меня погибли одиннадцать солдат.
— Понимаю. — Отвлекшись, поднял телефонную трубку, без лишних слов приказал кому-то на другом конце провода: — Кутного ко мне в кабинет.
Посмотрев в глаза Юнгу, кивнул улыбаясь.
— Поможем. — Спросил: — Какого мнения вы о вспомогательной полиции?
— Дерьмо! — Дмитрий односложно охарактиризовал местные кадры предателей родины. — Ни на что не годятся.
Снова улыбка на лице гестаповца.
— У меня имеются те, что сгодятся. Да-да! И не кривите лицо. Это они мне сообщают о маршруте разведгруппы. Кстати, и ваших солдат они тоже выпасали. Умельцы. И между прочим, не местные.
— Откуда?
— Из западных областей Украины. Общеполицейские функции в городе должна выполнять полиция порядка, из шуцполиции, жандармерии, полиции пожарной охраны и некоторых других подразделений. Она исполняет различные задания от патрульной службы на местах до использования на фронте в составе вермахта при особенно критических обстоятельствах. Но её главное задание состоит в обеспечении безопасности занятых районов. Однако даже значительных немецких сил не хватает для наведения порядка в Харькове. Вражеское подполье работает. Поэтому по приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера мы привлекали к службе в шуцманшафте местное население. Количественный состав — тысяча человек. Понимаете, какая сила?
— Дерьмо! Этих козлов голыми руками передушить можно.
— Ха-ха! Я наводил о вас справки. Очень лестная характеристика! Живая машина убийств. Так вас назвали. Да! Так вот. Начальником вспомогательной полиции должен был быть безупречный, верный, надёжный, энергичный украинец. Таким был признан некто Конык, который прибыл в Харьков с Западной Украины и был членом ОУН. Почему был? Потому что убрали вовремя. Организовал несколько демонстративных прохождений полицейских отрядов с оркестром, исполнением украинских песен и гимна «Ще не вмерла Україна». Идиот! Но дело сделал. Создал двадцать один полицейский участок.
— К чему это все вы мне рассказываете?
— Среди командного состава полиции немало украинских националистов — выходцев с Западной Украины, а рядовой состав набирался из военнопленных красноармейцев и местной украинской молодёжи. Сейчас сформированные полицейские подразделения Харькова переброшены на фронт в направлении Изюм — Красноград для ликвидации прорыва Красной Армии, а вот камрадов с Западной Украины я выпросил себе и не прогадал… Откровенно сказать… я вас ожидал.
