Упал.
Та-та-та!
Вскочил. В сторону. Упал. Вскочил. Вот и кусты, какие-никакие, а прикрыть могут. Сиганул в просвет.
Та-та-та! Та-та-та!
Проломился через кустарник, стоявший перед ним стеной, упал и тут же отполз.
— Шайзе!
— Придурок, говори по-русски!
— Говорю, как есть!
О-о! Ребята! Можно было догадаться. Выглянул. Упорные. Утопая в снегу, на его след пытаются встать. Высунул ствол, грудь ходуном ходит. Прицелился как мог, пальцем потянул спусковой крючок на автомате.
Та-та-та-та!
Не попал, но заставил упасть в снег. Добился того, что пришла ответка. Пули мелькали совсем рядом. Эти могут…
Отполз в сторону, таща по снегу сидор за лямки, загребая следом полосу на чистой белой целине. Нет, ребятки, мы так не договаривались! Нащупал в кармане валик найденной у фашиста лески, зубами надорвал нитку, связывающую ее кольцом. Разогнув «усы» на гранате, привел ее в рабочее состояние, поставил растяжку на пути отхода, присыпав снежком. Согнувшись буквой «зю», порскнул к близкому уже обрыву. На ходу развернул ствол, дал очередь за спину, в белый свет как в копейку, лишь бы обозначить то, что его голыми руками не взять.
Обрыв. Окинув местность взглядом, нашел пологий участок на срезе к реке. Ему туда. Бегом вдоль кромки! Бегом! Промедлит, кранты! Бежал, оставляя за собой борозду следов на снегу. Упал. В ушах гудело, кровь бурлила от прилива адреналина, дыхалка сдыхала от рваного бега. Отложив автомат, быстро скинул шинель, судорожно нагреб в нее снега, уложил так, чтоб казалось, будто половина человека наклонена за кромку откоса. Растянул горловину вещмешка. Лишние тряпки вниз. Из барахла выхватил штаны и в них нагреб снега. Скорей! Скорей! Сейчас появиться должны. Подсунул их под полы шинели. Вроде бы все, «кукла» готова. Ухватив автомат, перебрался за кромку.
В морозном воздухе как-то глухо раздался хлопок. Услышал нелицеприятное высказывание на уровне крика:
— Ферфлюхт!
Вот и растяжка сработала! Значит, еще один гаденыш гикнулся. А может, и второго зацепило? Перебрался подальше. Лежал, высматривая появление врага, ожидая, уже и подмерзать стал. Зубы во рту стали выстукивать марш. Что-то после сюрприза, поставленного на тропе, не слишком торопятся.
Бумц!
Пуля пробила шинель со стороны спины. Так это выходит, что?.. Выстрел был не из автомата.
Бумц!
Снова винтовочный выстрел сделал дыру в шинели. Притих. Казалось, дышать перестал, лишь от холода зубы предательски стучали. Услышал скрип снега под ногами. Вот и гости пожаловали. Двое. Первым шел диверсант с винтовкой в руках. Выше среднего роста, худощавый парень, по возрасту его сверстник. Ко всему прочему от напарника его отличала одежда. Вернее, на форму красноармейца была натянута парка белого цвета с капюшоном. Снайпер. Второй немец держал автомат одной левой рукой. Шинель в районе плеча даже на фоне своей рыжины темнела пятном. Значит, взорвавшаяся граната не истрачена даром. Да! Несмотря на звуки, отметил грамотную постановку ног при движении. Профи.
Раненый, шедший вторым, заметив «куклу», вскинул автомат, навскидку выпустил по ней очередь. Обернувшись, снайпер флегматично спросил на русском языке:
— Конь, зачем?
Самый удобный момент. Каретников, приподнявшись, подсунул ладонь под диск, оперся локтем на колено.
Та-та-та! Та-та-та!
Первым завалил снайпера. Вторая очередь ушла в пустоту. Раненый оказался резвым. Действительно конь какой-то! Только Михаил рисковать изначально не хотел, один раз повезло, когда снайпер запоздал к началу всей этой кутерьмы, второй раз Фортуна могла спиной повернуться. Схватив приготовленную гранату, сорвал кольцо и забросил в то место, куда скрылся раненый немец. Пригнулся за природный «бруствер».
Бу-ум!
Выскочил наверх, пошел по снегу, не жалея патронов, без перерыва полосовал пространство у дерева и кустарника.
Та-та-та-та…
Автомат клацнул после выброски крайней гильзы. Отбросил его в сторону, из-за спины извлек взведенный ТТ, держа «полицейским» хватом, направил ствол все туда же, продолжил движение… Можно было так не стараться. Немец погиб еще при взрыве гранаты. Ну и ладушки!
Вернулся к своим вещам. Картина маслом, шинели писец настал. Летом носить можно — вентиляция, а вот зимой… Что там со снайпером? Полбашки снес, мозги проветрил. Куртка хоть и испачкана, но вполне готова к дальнейшей носке. Ничего что капюшон в мозговой ткани, брезгливым он давно быть перестал. Сейчас малость отчистит, и сойдет за второй сорт — не мерзнуть же, в самом деле…
* * *
Огромное озеро, покрытое ледовым панцирем, открылось взору. Кое-где его берег успел порасти лесом, но большая, видимая с этой стороны его часть прилегала к открытой всем ветрам суше, заваленной снегом. Несмотря на то, что ночь отступила, мороз стоял крепкий, наверное, из-за пасмурной погоды. Нагруженные поклажей и оружием, передвигающиеся друг за дружкой люди, непривычные к такому климату, мерзли. Да, здесь не Европа, в которой и при минус десяти градусов мороза можно замерзнуть. Здесь ледяной ад. Как эти русские могут выживать в таких условиях?
Хаймбах шагнул в сторону, повернулся назад, мотнул головой фельдфебелю Краусу, что означало занять его место в голове колонны и идти за проводником. Чибис понял без слов. Группа след в след продолжила движение. Осталось совсем немного пройти, вон уже видна сама плотина. Такую нельзя не заметить. Сплошная полоска из бетона, огородившая чашу замерзшего водохранилища. Им предстоит пройти левее, переправиться через реку и на короткое время обосноваться в давно покинутых бараках. Осмотреться, потом взять в ножи охрану. Ну, это чистая формальность. Пятеро диверсантов пробегутся по постам, еще пятеро наведаются в казарму, она же караулка. По информации Ставински, агента Абвера, осевшего в этих местах еще с тридцать четвертого года, в охране плотины состоят лица, не способные воевать на фронте из-за более чем преклонного возраста, которым впору сторожить склад скобяных изделий, но никак не военный объект. И дело было бы совсем простым, если бы не одно «но». Плотина заминирована, вот только провода системы подрыва выведены на пульт, находящийся под землей. Сверху бункер охраняет старичье, а вот внутри несет службу отделение НКВД. Но и с этим можно смириться, войск поблизости нет, можно и пострелять, если тихо справиться с коммунистами не получится. Крестьяне не такого уж большого ума, чтоб сразу поднимать тревогу, а после взрыва — всем, кто выживет, не до того будет. Да…
Пройдя лес, кромкой отделявший снежную целину от реки, вышли к пологому берегу Химки. Противоположный берег высокий крутой, покрытый настоящим лесом. Перешли реку по льду, встав у почти отвесного косогора, под который ветер намел горки снега.
— Подъем с положительным уклоном есть? — майор задал вопрос проводникам.
— Имеется, но до него идти далековато, — ответил Карасев, второй представитель встречающей стороны. — Нам передали, чтоб такими вещами не заморачивались и вели по кратчайшему пути.
