— Ясно!
— Подумали, куда выписывать отпускные документы?
Куда? На деревню к дедушке!.. К дедушке? Гм!.. Почему бы и нет? Вытянулся, по-военному четко ответил:
— Так точно!..
С погодой везло. Светлое солнечное морозное утро переросло в такой же погожий день. Дорога действительно скатертью катилась. Повезло. Добрался быстро. Сначала полуторка в нужную ему сторону ехала. Подвезли. Потом попутчиком на санях прокатился. Пешком прошел, рассматривая дома на знакомой, утопающей в сугробах улице. Остановился у едва видной тропинки, протоптанной к калитке. Увесистый вещмешок, наполненный пайком, сбросил под ноги. Поздоровался с улыбавшейся, стоявшей у плетня знакомицей. Спросил:
— Постояльца примешь, Егоровна?..
* * *
С наступлением темноты, подгоняемый северным ветром, поднявшийся с полевого аэродрома спецборт, взяв направление на юго-восток, по истечении двух часов приземлился на промежуточном аэродроме подскока. Колеса шасси коснулись поверхности чуть различимой по ночному времени ВВП, самортизировали. Пробежавшись, двухмоторная крылатая машина подрулила к едва видному в скудной подсветке неказистому строению, пупком торчавшему среди черноты в иллюминаторе. Шум моторов стих, потушив вибрацию корпуса. Как-то сразу полегчало. Ни черта не разглядеть. Сопровождавший группы представитель 7-го отдела РУ ГШ НКО, курировавший перелет, а в дальнейшем начальник направления по работе с разведотделами штабов соединений на местах, вышел из кабины пилотов, окинув сонное царство в чреве машины и среди дремавших тройку самых любопытных, дернувшихся было к выходу бойцов, и распорядился:
— Самолет не покидать. Сразу после дозаправки вылетаем.
Техник самолета на пару с выбравшимся из бронеколпака борт-стрелком открыли дверь и спустили вниз сваренную из металла лесенку, через секунду оба скрылись в темноте. В открытую дверь пахнуло холодом. Ну, это нормально. Одеты все добротно, по-зимнему. Со стороны борт самолета осветили фары машины, наверное, заправщик подъезжает.
Неожиданно тишина растаяла. Взрыв и встряска всего самолета заставили всех вскочить на ноги и начинать думать и действовать. Несмотря на плановость мероприятия по переброске разведчиков на неизвестный для них театр военных действий, лично он подсознательно ожидал чего-то, выходившего за рамки простого перелета. И вот, словно в воду глядел… Чуйка хоть и выполнила свою функцию, да только приказ ему не отменить было.
Как только народ через дверь полез наружу, с внешней стороны ударил пулемет, кинжальным огнем прошивая тонкий металл корпуса.
— А-а!
Убитые упали под ноги, послышались стоны первых раненых, а еще погас свет в «мышеловке» ограниченного пространства; все это не добавило ощущения, что отсюда можно живым выбраться. Повезло, что хоть кабину разнесли, а не выстрелили сразу по…
Кабину разнесли!..
В темноте кто-то, прорываясь на свободу локтями, оттолкнул Каретникова к противоположной стенке, практически усадив его на откидную лавку, прикрыл собой от пуль. И все же у правого плеча пули с внешней стороны прошили строчку дырок, в конечном итоге раскромсав стекло круглого оконца. Тут же вскочив на ноги, он за спинами в толкотне идущих на прорыв людей, на скорости просочился к искореженной взрывом перегородке, рванув дверь в кабину пилотов, почувствовал поток холодного воздуха вперемешку с примесью сгоревшей взрывчатки и запахом свежей крови. Глаза к темноте привыкли, поэтому смог разглядеть развороченную кабину и ошметки человеческих тел, пилота и штурмана. Обернувшись, напрягая голос, стараясь перекрыть невообразимый шум стрельбы, людского галдежа, стонов и выкриков, сам крикнул в салон:
— Выходим через кабину!
Все! Что смог, то сделал. Теперь делать ноги!
Через миг садануло в центральную часть самолета, но это даже помогло ему. Взрывной волной придало ускорение, и он не совсем понял, как приземлился в пожухшую траву взлетного поля, слегка присыпанную тонким слоем снега. Откатился в сторону, при этом взводя затвор ППШ. Почувствовал, что не один. Нашлись последователи, выбравшиеся из самолета по его стопам. При всем трагизме положения мимоходом отметил туповатую боль и железный привкус во рту. Твою дивизию… ко всему еще и язык прикусил! По мелькнувшим неподалеку и в стороне теням отработал двумя очередями в три патрона каждая. Выбравшиеся напарники его поддержали. Правильно! Хочешь выжить? Сражайся! Только соображалку включай.
Территория наша, и на нашей же территории… гм, как щенков…
Отрядили их по запросу ведомства Мехлиса. А еще, будучи начальником Главного политического управления, Лев Захарович затребовал командировать на Крымский фронт обученные кадры политруков. Самолет помимо разведки политруками набили, что кильки в банку сунули. Перелет планировали не в один день… Значит, у кого-то было время. Группы — сборная солянка из их же ведомства. От своих информация о перелете и о работе на юге особо не скрывалась. Он же сам загодя знал… Значит, «протекло» либо у них, либо у «политиков». Теперь плоды беспечности пожинают. Что ж так не везет-то?
Сброшенная разведгруппа противника дождалась самолет, а после того, как он присел, начала действовать. Надо полагать, что персонал аэродрома уничтожен и на помощь надеяться нечего.
Вовремя в кустарник срулил. Как и рассчитывал, напарники последовали за ним. Осмотрел вояк. Из его группы никого. Двое из соседней и два замполита. Мать честная! Это все?.. Хотя нет. Вон из самолета по вспышкам огонь ведется, значит, живые есть. Но только пока. Если ничего не предпринять, их скоро не станет.
— Значит так! Сами поняли, в нашем тылу высадили диверсантов. Их больше чем полсотни быть не может, иначе не эвакуируют потом. Мы с вами пару-тройку фашистов завалили, но нашим помощь нужна. Сейчас расходимся и враздрай дербаним их группу. Отвлекаем огонь на себя, уводим подальше и по возможности уничтожаем. Не поведутся на такое, тогда по одному кружим у занятых ними позиций и снова снижаем поголовье.
Один из комиссаров спросил:
— Может, лучше дождаться, когда наши подойдут? Они ведь должны бой слышать?
— Когда подойдут, в самолете всем капец настанет. Короче, разведка работает автономно, вы двое — совместно. Оружие проверить, на боевой взвод поставить, — обратился к коллегам. — Вправо-влево расходитесь, работаете по готовности. Пошли!
Оглянулся на инженеров человеческих душ, посоветовал:
— Вы лучше из кустов нас поддержите, только сначала путь отхода наметьте. На носу себе зарубите, сначала стрелять и только потом интересоваться, кого упокоили. Для вас сейчас здесь все враги, страховать некому. Удачи!..
Как ни странно, но во всей неразберихе военных дорог, потерь и забвения про него вспомнили именно в тот момент, когда он меньше всего этого ждал. В отличие от ведомства государственной безопасности, закрывшего вопрос с неудавшейся попыткой уничтожения столицы государства, а заодно и с единственным из выживших, сейчас находившимся при смерти красным командиром невеликого звания — лейтенант, родное ведомство его вспомнило. Находящееся почти в зачаточном состоянии будущее, страшное и очень ужасное для государств, политиков и иностранных армий ГРУ ГШ, а ныне не слишком большое и мало финансируемое управление армейской разведки — РУ, снизошло сверху вниз и в лице генерала Виноградова поинтересовалось лейтенантом.
