Подполковник Кашпур вскочил на ноги, забегал по кабинету.
Нет! Ну, это же надо так из колеи выбить? Начальство давит, операция по разгрому чугуевско-балаклейской группировки противника из начальной фазы в основную перешла. Войска наносят охватывающие удары силами 6-й армии с балаклейского выступа и 38-й армии — с чугуевского. Задача — окружить и уничтожить вражеские войска юго-восточнее Харькова и освободить город. По ряду причин, в том числе из-за успешной работы шпионов и диверсантов Абвера, не удалось обеспечить внезапность удара. Части и соединения 38-й армии в нескольких местах форсировали Северский Донец. Однако сильное сопротивление противника, морозы и метели затруднили наступление. Окоротить «коллег» пока не удается, уж слишком много школ Абвера на той стороне развелось, уж слишком много выпускников этих школ на этой стороне работают. Единственный раз помощи попросил, а так все сам, все сам! И что? На тебе, Боже, что нам негоже! Так, что ли? Поразъедали задницы в тылах. Планируют они! А вы сами попробуйте, покрутитесь! Забыли, когда что-то своими руками делали? Мать!.. Мать!.. Но Славкова не пошлешь. Капитану еще месяца полтора оклемываться, уже то хорошо, что часть бумажной волокиты на себя взял. Козлов погиб. Трое на задании. Лыков с Береговым в госпитале. Невинного подчистую комиссовали. Остаются Кошкин с Манохиным, но этих тоже не пошлешь, только дело загубят. Давно списать нужно, да все руки не доходят. Ну, не дано людям… Так что?
Снова поймал на себе померкший взгляд Кашпура. Ох и приперло мужика! Пора помогать. Поднялся на ноги, шутки в сторону.
— Товарищ подполковник, меня откомандировали к вам для выполнения специального задания. Я прибыл. Надеюсь, вы уже всех своих в уме перебрали? — взгляд твердый, суровый, совсем не тот, что был у юноши всего десять минут назад. — Вижу, что перебрали. Ну, а раз все так плохо, придется нам с вами в сторону отставить все недомолвки и сомнения и поработать конструктивно. Начинайте знакомить с целью задания и тем, что вы считаете правильным в его реализации. Ну, а я со своей стороны, как новый человек с незамыленным взглядом, может, тоже что подскажу. И перестаньте смотреть на меня, как на недоросля, это мешает делу.
Можно было посоветовать подобрать с пола челюсть. Разительная перемена с человеком, которого считал ошибкой природы, тоже не по-детски рубила по нервам.
— Кге-ге-г-гы! — попытался прогнать комок из горла. — Кге! Лейтенант, ты случаем не очешуел? К-хе! Ладно. Попробуем работать. Значит, смотри и слушай…
Видно было, как Кашпур с неохотой начал нелегкий для него разговор по сути дела:
— В самом начале войны, когда шли жестокие бои и беспорядочное отступление наших войск, в руки отдела разведки фронта попал перебежчик. Бывший сержант Красной Армии пришел сам и рассказал о лесной заимке майора Келлера. Деятельность школы диверсантов только-только набирала обороты. Людей в ней было не много, и немцы испытывали кадровый голод. Те же украинские националисты не хотели совать голову в петлю. Работу на территории Советов словно огня боялись, предпочитали уничтожать евреев и коммунистов в освобожденных областях. Испытывая острую нехватку в необходимом контингенте людей, немецким разведчикам пришлось работать с отбросами общества…
Каретников об этом прекрасно знал.
— Под видом уголовника в школу Келлера удалось подвести нашего оперативника, по расстрельной статье «усаженного» в тюрьму оставляемого войсками города. Проверку на лояльность политике фашистов он прошел. Работая в полосе ответственности оперативной группы начальника школы, показал новым хозяевам свою полезность. На его счету у немцев было две удачные ходки за линию фронта. Ко всему прочему школа крепко встала на ноги, стала приносить пользу армейскому командованию. Поменялся контингент и приоритеты. Теперь материал выбирают из состава пленных советских бойцов и командиров, фильтруя и, как карты в колоде, тасуя их. Учреждение у господина Келлера имеет узкую направленность — готовит агентов для переброски за линию фронта с целью диверсий и шпионажа. Первоначальная шпионская информация сразу по нескольким районам страны стекается именно в него, а дальше по стандартным каналам либо в вышестоящий штаб Абвера, либо в войска. Не так давно, почти перед самым началом нашей наступательной операции на Харьков, школу передислоцировали. «Бывшего уголовника», ныне удачливого диверсанта, как пример остальным школярам оставили в школе на правах преподавателя-практика. Москва требовала разведданных в быстро меняющейся обстановке на фронте и по уничтожению шпионских сетей в нашем тылу. На прежнем месте пришлось под деятельность Павла сформировать из местных небольшой партизанский отряд и оставить его в окрестностях школы. В отряд забросили радиста, как раз выпуск из наших курсов подоспел…
В кабинет постучали. Вошедший лейтенант, выглядевший колобком-переростком, оказался секретчиком части.
— Валериан Петрович, вы приказывали листы карты принести. Вот склейка, получите, распишитесь в реестре.
— Давай сюда, Саня.
Карта легла на стол. После ухода секретчика подполковник продолжил:
— Вот город Бобренев с обстановкой месячной давности. Район большой, лесной. Где находится сама школа, точно неизвестно, но то, что она наличествует, это факт. Три недели назад связь с отрядом прервалась. Почти сразу через линию фронта перешла наша группа с контролером. Первая радиограмма, полученная от группы, свидетельствовала об удачном переходе линии фронта. Вторая — им на хвост сел отряд егерей. Больше вестей не было. По легенде агент глубоко верующий человек. Интересовались — так бывает, иногда самые отъявленные урки считают веру в Бога чуть ли не главным в своей жизни, после, естественно, фарта и воровского закона. Поэтому при отступлении Красной Армии и передвижении школы Абвера с порядками немецких войск в глубь территории СССР встречи нашего разведчика со связником и передача добытой информации проходили в церковных приходах. Не нужно специально оговаривать место встречи, особенно перед переездом.
— Если в населенном пункте несколько церквей? — спросил Каретников. — Тогда как?
— Связнику достаточно было увидеть метку на входной двери одного из приходов, пройти на рынок и на центральном входе или на самом видном месте наклеить объявление о продаже патефонных иголок. Дальше разведчик там же оставлял свою наклейку, все равно о чем, но главным в ней был день встречи. Связник, зная в лицо резидента, в назначенный день занимал выбранную у церкви позицию и… ждал. Дальше была проверка вероятного «хвоста» и, если такового не наблюдалось, встреча. Почему прекратилась связь и пропала группа контроля, нам неизвестно.
— Ясно. Моя задача?
— Получишь пароль для связи с законсервированными явками в городе. Их не использовали, людей Павел не знал. Это все, чем могу помочь. Задача? Задача — выяснить судьбу отряда, группы, если жив, принести связь агенту, обеспечив одну из явок батареями к радиопередатчику и новыми шифрами. Ну и… вернуться… Еще одно. Пригодится — нет, тебе самому решать. В ста километрах от города действует еще один партизанский отряд. Но сразу оговорюсь, люди там непроверенные, собраны с миру по нитке. Связь с ним разведотдел армии поддерживает. Пароль для встречи дам. Вот теперь все.
