Когда Том узнал про это решение, ощутил не только укол разочарования, но и странным образом обрадовался. Сомнительная честь – принять командование на тонущем корабле. К тому же ему не давала покоя Ксения – если он станет генеральным, то потеряет дочь навсегда. У него просто не будет времени на общение с ней.
И в то же время… назначение Стефана как мозоль на пятке. Ничего вроде бы страшного, а забыть нельзя: саднит и саднит.
Остановился у кабинета Гелас и посмотрел сквозь стеклянную дверь. Она сидела за столом, положив руки на колени, и смотрела в окно. Длинные волосы заплетены в косу.
Он постучал в дверь, зашел и сел напротив.
– Привет.
– Привет.
Пустой, без интонаций голос.
– Как ты?
Пожала плечами.
– Журналисты. Телефон звонит, как пожарная тревога.
Ну, с этими-то Гелас справится лучше кого-либо.
– Парадокс: доходы за январь побили все рекорды. Судьба иронически ухмыляется на прощанье.
Она по-прежнему неотрывно смотрела в окно. Над горизонтом медленно проступала серая полоска зимнего рассвета.
Действительно, ирония судьбы: необычные холода чуть не вдвое увеличили потребность в энергии, и, несмотря на катастрофу на бирже, январский результат оказался лучшим чуть ли не с самого начала существования концерна.
– Кнут рад был бы узнать…
Никакого макияжа. Лицо бледное, синяки под глазами.
И все равно – красива, как икона.
– Кнуту много чего надо было бы узнать, – продолжила она.
Том опять вспомнил истощенного, измученного Кнута в паутине шлангов и кабелей.
Впервые в жизни он столкнулся лицом к лицу со смертью, и она показалась ему отвратительной.
Гелас выпрямилась и помассировала шею.
– Я знаю, кто заработал большие деньги на падении курса акций, – сказала она, помолчала и добавила: – На смерти Кнута.
– И кто же?
– «Фёрст финанс».
– Никогда не слышал.
– И я не слышала. Финансовая фирма второго, если не третьего ряда. Владелец – некий Леннарт Бугшё.
Том задумался. Нет. Ни название, ни имя владельца ничего ему не говорили.
– Как ты их вычислила?
Гелас внезапно улыбнулась, и в глазах загорелся огонек.
– Я когда-то работала с одним парнем в «Карнеги» и… и уговорила его мне рассказать.
– Играла в полицию?
– Довольно забавно.
Почему-то Тому была неприятна мысль, что Гелас рыщет по городу, встречается с какими-то старыми знакомыми и… и «уговаривает» делиться финансовыми секретами.
– Звучит довольно подозрительно, – сказал он вслух. – Надо сообщить в полицию.
Она промолчала.
– Но… ты же расскажешь об этом? Полиции, я имею в виду.
– Да… – уверенности в ее голосе Том не услышал и попытался найти формулировку, которая могла бы ее убедить.
– Кнут хотел, чтобы мы попытались спасти «Свекрафт».
– Да… разумеется.
– Оставь это, Гелас. Пусть займутся профи.
– Да-да, конечно, – она опять повернулась к окну и долго смотрела на медленно сереющее холодное небо.
Выражение лица настолько горестное, что ему захотелось чем-то ее утешить.
– Почему бы нам не посидеть в баре? Завтра, к примеру?
В первый момент ему показалось, что она не поняла его предложение. Но уже через секунду ее красивое лицо осветила слабая улыбка.
– С удовольствием.
Остаток дня он посвятил анализу возможных покупателей на эти чертовы станции на буром угле в Германии. Переговоры с банками, получившими задание на продажу. Единственный серьезный потенциальный покупатель – чешская компания с репутацией самого завзятого экологического преступника в Европе. Убедить правительство дать согласие на эту сделку – отдельная история.
В шесть часов вечера он закрыл последнее совещание и пошел домой. Рабочий день закончился, и он не видел причин задерживаться в конторе. Энтузиазм, которым Кнут заражал сотрудников, как ветром сдуло.
Черное небо с миллионами звезд. Тихо и морозно. Под ногами приятно скрипит крепкий снег. Облачко пара от дыхания.
Портфель почти пустой. В первый раз за время работы в «Свекрафте» Том не взял работу на дом.
Он обнаружил слежку, когда пересек Вальхаллавеген. Если бы не пришлось уступить дорогу промчавшейся машине, и не заметил бы.
В пуховике, джинсах, грубых сапогах. К ушам тянутся проводки наушников.
Тому никогда не приходило в голову, что за ним могут следить. Мысль эта испугала его всерьез.
Он продолжал шагать к Карлавеген, время от времени останавливался, вроде бы у витрины очередного магазина, и исподтишка оглядывался.
Хвост на месте.
И кто это? Кто его послал? СЭПО?
Дойдя до подъезда, Том резко обернулся и помахал рукой.
Я тебя вижу.
Филер не сдвинулся с места.
Сонни
Главная контора СЭПО, Сольна, январь 2014
Не с ума ли он сошел? Как бы там ни было, Сонни гордился собой: преодолел внутреннее сопротивление. Оборудование совершенно новое, он такого и не видел. Потрогал загадочного назначения сверкающие приборы и решил удовлетвориться старыми добрыми гантелями и штангой. Огромные надутые шары тут и там поначалу тоже раздражали его своей непонятностью, но он успокоился, когда увидел, как коллеги садятся на них и принимают замысловатые позы. Оказывается, незаменимая штука для тренировки баланса.
Вспомнил бессонную ночь.
Начать решил все же с паштета. Тщательно намазал бутерброд, съел, выпил стакан чая и сел за компьютер – писать ответ Ирине. По-русски. Дело пошло легче, чем он ожидал.
Оказывается, писать, что думаешь, легко и просто. Даже по-русски. Он рассказал, как обрадовал его ее ответ, что все эти годы он думал о ней. И под конец сообщил: я одинок, меня иногда тяготит это одиночество, и было бы замечательно увидеться.
К его изумлению, ответ пришел через двадцать минут.
Дорогой Сонни!
Если бы ты знал, как я ждала твой ответ!
Наши страны – соседи, нас разделяет всего-то небольшое море, или, лучше сказать, большое озеро. Сейчас стало несложно пересечь границу и повидаться…
И еще полстраницы. И две фотографии в приложении. Ирина. Вот это да… Больше пятидесяти не дашь, хотя она всего на четыре года моложе его. Лицо… будто и не пережила страшные девяностые. А фигура – сорокалетние фанатки фитнеса могут позавидовать.
