– Это, между прочим, старейший зоопарк в России, – вставил Сонни и тут же заметил, как нахмурился Челль – его всегда раздражала лишняя информация.
– И еще есть Хайнц Браунхаймер, – продолжил Андерс. – Ядерный физик, работает на атомной станции «Форсмарк», шеф группы замены ядерного топлива. Летал в Санкт-Петербург на один день.
– Какое совпадение… – задумчиво произнес Челль. – Ведь, если я правильно помню, «Форсмарк» принадлежит «Свекрафту»?
– Именно так, – кивнул Доцент-Андерс.
– Спросили, что он там делал?
– Пока нет. Я хотел сначала поговорить с вами.
– Правильное решение, – одобрил Сонни. Сначала надо присмотреться к этому… как ты сказал? Кирштайгер?
– Браунхаймер, – сказал Андерс, даже не улыбнувшись.
Гелас
Хелэ, к востоку от Стокгольма, январь 2014
Гелас доехала до зимней гавани в Ставснесе и свернула на юг, к Хелэ.
Выдоить из Эрки информацию оказалось на удивление легко. Даже не потребовалось выбирать дату для обещанного ему романтического ужина. Она поделилась с ним вполне законной информацией – временным генеральным будет Стефан, и обмен состоялся.
Эрки был совершенно убежден: Леннарт Бугшё получает инсайдерскую информацию. Каким образом – совершенно непонятно. Ведь курс акций провалился исключительно по причине покушения на Кнута Сведберга, а кто мог знать об этом заранее, кроме русских? Вряд ли он получил наводку от русского правительства.
Она сжала баранку и невольно застонала – в памяти назойливо всплывала больничная палата, умирающий Кнут и бледный, как полотно, Том.
И эта история с Томом… Она вовсе не планировала ту ночь любви, но тогда ей внезапно захотелось его, а Гелас обычно добивалась того, что хочет. Но затевать серьезные отношения? Как и много раз раньше, задним умом она понимала, что не стоило давать волю чувствам.
Разумеется, Том – интересный парень. И красивый, хотя немного потрепанный жизнью. Но и еще что-то… Кто может сформулировать закон? Отчего людей влечет друг к другу? Сотни тысяч лет оттачивалась и совершенствовалась эта химия, а понять ее все равно никто не в состоянии. Влюбиться в сотрудника! Мало того – на двадцать лет старше и с буйной дочерью-подростком… Ну нет.
Глупо, глупо и еще раз глупо. Надо объясниться с Томом, как только подвернется случай.
Обидится? Что ж, это его головная боль, не ее. Она привыкла к прямоте.
И все же, все же… Нельзя отрицать, что он ей приятен. Больше, чем приятен. Ощущение его тела осталось. Прилипло, как загар. Полуприкрытые глаза, закушенные, подрагивающие от наслаждения губы – непрошеная память подбрасывала ей эти картинки в самое неподходящее время. И что? Бывает. Гормоны еще никто не отменял. И что Том? Промежуточная станция. Так называли подруги парней, с кем переспали, пока не встретили мужчину своей жизни. Пройдет, как простуда.
Но простуда, надо признаться, на редкость прилипчивая.
Дорога пошла вверх. Тесный строй высоченных елей лишь кое-где прерывается дорожками к домам на холмах.
Богатый район. Шведы с высшим образованием и хорошо оплачиваемой работой.
Она даже улыбнулась – такая мысль приходила ей не впервые. У нее высшее образование. У нее прекрасная, высокооплачиваемая работа. Она родилась в Швеции – но все равно другая. Она была уверена, что это чувство непохожести и отторжения – вовсе не то, что она себе нафантазировала, вспоминая, к примеру, неуклюжий и в общем-то безобидный детский расизм в садике и в начальных классах. Нет, то, что она не такая, как все, другая, легко читалось в реакциях знакомых и незнакомых людей. Все эти доброжелательные вопросы, откуда она родом, странные похвалы ее безукоризненному шведскому и ее достижениям на работе – будто она ребенок, удивляющий взрослых способностями, которых от нее никто и не ждал.
Это обидно.
Приехали, сообщил навигатор приятным мужским баритоном и замолк.
Гелас припарковала машину, вышла, поежилась, застегнула куртку и посмотрела на небо. Свинцовые облака гонятся друг за другом, и только над верхушками елей видна узкая синяя полоска.
Большой, модернистский дом Леннарта Бугшё стоит на холме – в том, что это его дом, сомнений нет. Она уже видела его на сайте Google Maps.
Поднялась по каменной лестнице и оглянулась. Холмистый участок с другой стороны спускается к фьорду.
Наружная дверь с круглым иллюминатором, как на корабле. Должно быть, хозяин намекает на близость к морю.
Все это строение – сплошное хвастовство. Никакой не корабль. Тщеславная попытка показать свою значимость.
Она нажала кнопку звонка.
Молчание.
Гелас отошла в сторону и заглянула в гигантское, во всю стену, окно и ничего не увидела, кроме светлого квадрата окна на противоположной стороне комнаты.
Позвонила еще раз и спрятала замерзшую руку в карман.
Неужели никого нет дома?
И в ту же секунду дверь открылась. На пороге появился человек лет пятидесяти, с темно-рыжей ухоженной шевелюрой и осмотрел ее с головы до ног. Некоторые мужики умеют смотреть так, что чувствуешь себя голой.
Что там сказал Эрки? Будь осторожна, Гелас, он настоящий козел, этот Бугшё.
– Добрый день. Меня зовут Гелас Дилави, я отвечаю за отношения с инвесторами в «Свекрафте».
– Вот как?
Голос спокойный, но она сразу уловила… настороженность? Или испуг?
– Я знаю, что в последнее время вы заработали большие деньги на наших акциях. Очень хотелось бы поговорить на эту тему.
– К сожалению, я занят.
Смотрит в глаза, взгляд не отводит.
Он попытался закрыть дверь, но она успела вставить ногу.
– Если вы не хотите со мной говорить, мне придется искать ответ в финансовой инспекции.
Леннарт пожал плечами и тихо, без раздражения, сказал:
– Ищите на здоровье, кто вам мешает. Мне надо работать.
– Или у журналистов. Думаю, их заинтересуют такие чудеса.
– У журналистов есть ответ на все… Ладно, входите. Только недолго.
Гелас вошла в дом, и ее сразу приятно окатила волна тепла. Гигантская гостиная, оклеенная жемчужного цвета фактурными обоями. Тут и там висят абстрактные полотна.
Она сняла сапоги и подошла к Леннарту. Он стоял у окна и смотрел на море. Рядом с ним на штативе – огромный то ли телескоп, то ли подзорная труба. Интересно, что он в него высматривает? Движение светил или соседский секс?
– Что вы хотите?
– Я хочу узнать, откуда вам стало известно, что акции «Свекрафта» резко упадут в цене?
Он неожиданно засмеялся.
