Сонни пробормотал что-то неразборчиво.
– Я могу объяснить более подробно в другой раз. Мне сейчас не очень удобно разговаривать.
– Ничего, ничего… у нас есть ребята, которые разбираются в таких делах. Мне-то это мало что говорит. Так как, вы сказали, зовут хозяина конторы?
– Леннарт Бугшё. Никогда раньше не слышал это имя. Сделку оформляли маклеры из «Карнеги», так что можете обратиться к ним. Они знают точно, что, кто, когда и сколько. Купил или продал.
Опять бормотание, неожиданно перешедшее в прямую речь.
– Очень хорошо. Спасибо, что позвонили. Любые сведения могут оказаться важными. И… я прошу меня извинить. В тот раз я разговаривал с вами излишне жестко.
Том не сразу сообразил, что это значит. Его больше ни в чем не подозревают.
– Не надо извиняться. Вы делали свою работу, – произнес он когда-то позаимствованную из голливудских фильмов, но теперь ставшую стандартной фразу.
Семь часов. Том уже осилил третью кружку пива и решился позвонить. Куда она подевалась?
Абонент недоступен.
Гелас отключила мобильник? Вряд ли. Гелас, пресс-шеф компании, отключила мобильник? Она не имеет права его отключать, так записано в трудовом договоре: круглосуточная доступность. А на фоне последних событий – вообще невероятно.
Увидела его номер и не хочет брать трубку? Но тогда были бы длинные гудки… Или во всей этой суете забыла про встречу в «Брилло»… а отключенный телефон?
Он взял пальто и пошел к выходу со все возрастающим беспокойством.
Что-то не так. Очень не так.
Хайнц
Тьерп, январь 2014
– Ты же ничего не ел! Не заболел ли?
Беспокойный взгляд. Он посмотрел на стейк с дольками печеного картофеля, и опять поднял глаза. В углу рта у Марианн блестела слезинка смородинового желе.
Его затошнило.
Он не мог заставить себя даже прикоснуться к еде. Из головы не шла фотография Кнута Сведберга. Она мелькала в каждой газете, в каждой телепрограмме. Человек, умерший страшной, мучительной смертью.
По его вине. По его, Хайнца, вине. Хайнца Андреевича.
Надо быть полным идиотом, чтобы не сложить элементы пазла. Они складывались сами собой. Маленькая свинцовая капсула в его компьютере, препарат, который его заставили дозировать в номере отеля «Дипломат», отравление генерального директора «Свекрафта» в том же отеле. И если еще есть сомнения – сенсационные, почему-то зернистые фотографии оцепления вокруг «Дипломата» и эвакуации гостей.
Может быть, рассказать все Марианн?
Ближе Марианн у него нет человека. И он любит ее. Но… она не поймет. Было бы странно, если бы поняла. Речь даже не о том, что он провез контрабандой полоний, которым отравили одного из самых заметных лидеров шведской промышленности и экономики. Речь не только об этом. Вся его жизнь – сплошная ложь. Все, что он рассказывал Марианн, вся его легенда – сплошная ложь. Родился во Франкфурте, родители погибли в автокатастрофе на автобане Франфурт – Дармштадт, когда он был еще мальчишкой. Рос у бабушки в бедном предместье… Все вранье. За исключением образования: он и в самом деле защитил докторскую диссертацию на кафедре физики и астрономии Гейдельбергского университета.
Марианн никогда не задавала вопросов. Даже не спросила, почему никто из родственников не приехал на свадьбу. Приняла его в свои объятия, пожалела сироту и поклялась одарить семейным счастьем, которого у него никогда не было.
«Какое же я дерьмо…»
Рассказать правду – значит признаться, что он врет ей уже тридцать с лишним лет. Вряд ли она способна переварить такое блюдо.
И это будет финальный аккорд в их семейной жизни.
Он подцепил ломтик картофеля на вилку, но едва поднес ко рту, опять почувствовал приступ тошноты.
– Знаешь, у меня непорядки с желудком. Наверное, съел что-то не то…
– Дать таблетку?
Марианн – медсестра. Всегда, и дома, и на работе. У нее запас таблеток на все случаи жизни.
– Нет… так пройдет. Спасибо, дорогая.
Он встал. Ноги дрожали.
– Спасибо… ты так вкусно все приготовила… и стейк, и картошка, как я люблю. Но мне надо прилечь.
На лестнице у него так закружилась голова, что он схватился за перила – показалось, сейчас загремит по ступенькам. В ванной сполоснул лицо ледяной водой и посмотрел на себя в зеркало.
Физиономия предателя и убийцы.
С отвращением отвернулся, пошел в спальню и лег, не раздеваясь. Снизу донеслось звяканье посуды – Марианн убирала со стола.
Опять вспомнил учительницу в начальных классах. Фрау Нимюллер. Как она пугала их рассказами о мучениях бедных детей в капиталистических странах. Впрочем, вскоре она бесследно исчезла: ее муж оказался предателем и врагом народа.
Может, покончить со всем этим? Выйти на лед и идти, пока не провалится. Единственный способ гарантировать, что он никому больше не принесет вреда. Убийца…
Но умирать он не хотел. Он не хотел умирать.
К тому же если он умрет, то не сможет влиять на развитие событий. Потому что история не закончилась со смертью Сведберга. Это он прекрасно понимал. А эта флешка с подлой программой, которая сама себя инсталлировала за три секунды…Что это за программа, он не знал, но очень скоро начались непонятные сбои в измерительной аппаратуре. Несовпадение параметров, компьютеры работали заметно медленнее…
Возможно, это обычная шпионская программа. Русские большие мастера в таких делах, они постоянно охотятся за информацией. Тогда еще ладно. Но если это не шпионская программа, а злокачественный вирус, он должен быть на месте и попытаться разобраться с последствиями.
Вряд ли он сможет это сделать, лежа на дне Балтийского моря.
Хайнц снял очки и хотел положить на тумбочку, но промахнулся, и они упали на пол. Он начал шарить рукой по полу в темноте. Нашел у головного конца, поднял и пристроил на обычное место. Потер пальцы друг о друга – пыль. Он уже две недели не пылесосил в спальне. Зажег на секунду ночник – шерстинки.
Альберт.
Если Центр так хладнокровно расправился с его собакой, та же судьба может ждать и Марианн, и детей. Или Туву. Даже подумать страшно. Послезавтра ей исполняется шесть лет, и они решили устроить детский праздник здесь, на их вилле в Тьерпе, – сын с женой затеяли ремонт квартиры в Упсале.
Пойти против Центра? Смерти подобно…
Единственное, что он может, – продолжать играть в ту же игру, следить за развитием событий и молить Бога, чтобы все кончилось хорошо. Того самого Бога, которого нет. Его еще в детстве приучили к этой мысли. Бога нет.
Сонни
Главная контора СЭПО, Сольна, январь 2014
