– А знаешь, Челль, что меня спросят в правительстве? Меня спросят, есть ли основания для опасений, что русские начнут устранять стратегически важных персон одну за другой. Что я должен, по твоему мнению, ответить?
– Считаю, что это маловероятно, – неожиданно для себя сказал Сонни и тут же засомневался, правильно ли поступил – ведь его мнения никто не спрашивал.
Но Яльмар вовсе не собирался его осаживать.
– Интересно…Почему ты так считаешь?
Вот это другое дело. Все знали, что Ярл терпеть не может немотивированные высказывания.
– Потому что ничто не указывает, что убийство Сведберга было санкционировано русским государством. И нет никаких данных, что операция проведена по заданию правительства или ФСБ.
Наступило тягостное молчание. Челль сжал в кулаке бумажную кружку так, что остатки кофе начали капать на полированную поверхность стола.
– Ты шутишь? – недоверчиво спросил начальник СЭПО. – То, что ты сказал, противоречит всем нашим выводам. Ты что, не согласен, что русские эскалируют напряженность на Балтике?
– Согласен. Русские видят наши заигрывания с НАТО и отвечают той же монетой. Кто первый начал, кто дал непропорциональный ответ… – сказать трудно. Классическое нагнетание напряженности. Стороны теряют контроль. Как перед Первой мировой.
Ярл никогда не чурался исторических параллелей, и Сонни считал, что это его сильная сторона. Но высшее начальство – это одно, а непосредственный начальник – совсем другое. Он покосился на Челля. Тот всем своим видом показывал, что вмешиваться не собирается – давай, Сонни, попробуй вылезти из каши, которую сам заварил.
– В атаке на Сведберга прослеживаются не политические, а скорее экономические мотивы, – продолжил Сонни. – Мы вскрыли некоторые обстоятельства… короче, кто-то, и может быть, не один, получил информацию о предстоящей атаке. Не надо быть Соросом, чтобы понять, что акции «Свекрафта» после покушения обвалятся, как снег в горах. Оказывается, есть финансовая компания, которая заработала на этом немыслимые деньги, – эти умники заранее купили опционы на продажу. Их доход в самой приблизительной оценке – два миллиарда крон. А может быть, и больше. Подчеркиваю: одна-единственная, причем небольшая, финансовая фирма идет на колоссальный риск и загребает бешеные суммы.
Сонни обвел взглядом собравшихся.
По-прежнему неловкое молчание.
Только Ярл Яльмар сосредоточенно что-то обдумывал, но понять, что именно, невозможно. А мысли Челля читались довольно легко: «Дай бог унести ноги».
– И кто именно заработал эти деньги? Что это за фирма? – спросил начальник СЭПО.
– Фирма принадлежит некоему Леннарту Бугшё. Называется «Фёрст финанс».
– Я почти не знаю этих финансовых жучков… за исключением разве что крикунов из разорившихся банков, ну и… кое-кого из этих любителей тенниса с калабрийским загаром.
Сонни улыбнулся – Ярл довольно метко определил ведущих игроков финансового мира. Но пока не мог понять – поддерживает ли шеф его теорию? А если поднимет на смех? По крайней мере, не попросил его идти куда подальше со своими странными рассуждениями. СЭПО, может быть, не совсем заслуженно, славилась своей ригидностью и медлительностью. Полиция безопасности очень неохотно расставалась с проверенными методами.
– Леннарт Бугшё мог иметь контакты с Центром. Мы сейчас спешно ворошим его прошлое.
– Но послушай, Сонни… все указывает, что покушение все же организовано русскими. Или как? – в голосе Ярла послышалось раздражение.
– В Центре есть и всегда были люди, которые занимались кое-чем в свободное, так сказать, время, – Сонни вспомнил слова бывшего шефа СЭПО Франца Улофссона. – Мы сейчас присматриваемся к бывшему резиденту Центра в Скандинавии, Кириллу. Его убили в Брюсселе в девяностые. Похоже, у Леннарта был с ним какой-то контакт. И мы знаем, что Кирилл пускался на любые аферы, чтобы финансировать свой, мягко говоря, экстравагантный стиль жизни.
– Но Сонни… о чем ты? Кирилла нет в живых уже двадцать лет! – разочарованно произнес Челль.
– Это верно. В живых его нет. Но есть кое-что, что продолжает жить и после смерти. Контакты, долги… информация. Фирма Бугшё приобрела опционы на несколько миллионов крон за несколько дней до покушения на Сведберга. А когда прошли эти несколько дней, он положил в карман минимум два миллиарда. Два миллиарда! И его видели с Кириллом. Я думаю, хоть и не берусь утверждать окончательно, – это не случайность.
Ярл с отсутствующим видом кивнул. У Сонни появилось ощущение, что он, как компьютер, просчитывает вероятности и статистические погрешности.
– А этот радиоактивный след с поезда в Упсале? – он словно проснулся. Сонни не удивился. Всем известно – Ярл Яльмар не упускает ни малейшей детали.
– Мы считаем, что этот след оставлен возможным сообщником Смирнова. Он приехал из Стокгольма и пересел на поезд Упсала – Йевле. Мы сличили фамилии людей, которые в последнее время летали в Россию, с данными переписи живущих вдоль этой линии.
Сонни бросил извиняющийся взгляд на Челля – у него просто не было времени рассказать непосредственному шефу о последних находках. Челль в ответ почти незаметно кивнул – по-видимому, обрадовался, что сменили щекотливую тему.
– Есть одна… интересная фигура. Хайнц Браунхаймер, ядерный физик. Живет в Тьерпе. Один из шефов на атомной станции «Форсмарк». Вот так случилось, что он слетал в Санкт-Петербург за несколько дней до покушения на Сведберга. И был там всего один день. Странно, не правда ли?
Сонни кожей почувствовал, как насторожились и сосредоточились сослуживцы. Как всегда, когда им кажется, что взяли след. Тишина, беременная взрывом, как драматическая пауза в симфониях любимого Шостаковича.
Постарался говорить еще яснее и убедительнее.
– Мы полчаса назад получили видеозапись с камер наблюдения на Центральном вокзале. Девятого января Браунхаймер садится в поезд на Упсалу. В тот самый день, когда отравили Сведберга. Через полчаса после начала встречи Сведберга с «партнером по переговорам» в «Дипломате». Поезд на Тьерп отходит из Упсалы через пять минут после прибытия стокгольмской электрички. Вывод: Браунхаймер с большой долей вероятности наследил в обоих поездах.
– А что у него за дела в Санкт-Петербурге? Может быть, вполне легитимная командировка? Или что-то личное?
«Шеф окончательно врубился», – с удовлетворением отметил Сонни.
– Мы с ним еще не разговаривали, но на таможне он декларировал шубу. Дамскую шубу стоимостью тридцать тысяч крон. Сибирский соболь.
– Что? Шуба за тридцать тысяч крон? – удивился Ярл.
– Может, это и была цель поездки, – сухо произнес Челль Бьюрман.
Ясно: разозлился, что ему не доложили.
«Да не успели, не успели», – мысленно извинился Сонни.
