– Понятно… как вы считаете, можем ли мы предъявить ему обвинение в использовании инсайдерской информации? Это запрещено законом и наказуемо.
– Думаю, из этого ничего не выйдет. Во-первых, он достаточно хитер, и доказать что-то будет трудно, а во-вторых, я не помню, чтобы в Швеции когда-либо осудили кого-то за инсайдерское преступление. Обвинитель должен подтвердить, что в основе сделки лежит сговор, а это очень трудно. Почти невозможно.
Том повернулся на стуле и посмотрел Сонни в глаза.
– Вы за мной больше не следите?
Сонни чуточку удивился такой откровенности. Если верить Доценту-Андерсу, слежку Том обнаружил, но Сонни никак не ожидал, что объект разработки сам затронет эту тему.
– Нет, – сказал он. – Больше не следим. Вас вывели из следствия. Мы обычно официально не информируем о таких вещах. Но вы мне помогли, и я думаю, у вас есть право знать, что с вас сняты все подозрения.
Том откинулся в кресле. Сонни внимательно за ним наблюдал. Если его собеседник и обрадовался новости, то никак не показал. Его волнует другое – пропавшая сотрудница. Интуиция подсказывала Сонни, что у Тома с ней не просто рабочие или дружеские отношения. Он даже немного позавидовал – сам испытывал слабость к черноглазым красоткам. С другой стороны – чему завидовать? Сначала жена наставляет рога, а теперь бесследно исчезла новая подруга.
Сонни вышел на улицу и вздохнул с облегчением: с портретами усопшего и цветами во всех углах «Свекрафт» напоминал мавзолей.
Том его немного разочаровал. Оказывается, доказать инсайдерское преступление Леннарта Бугшё почти невозможно.
И пока нет ответа от Юсси. А если бы и был – далеко не очевидно, что он что-то даст.
Сонни остановил такси.
– Сольна, – коротко сказал он и удостоился молчаливого кивка.
Шофер даже не спросил, куда именно в Сольне торопится пожилой пассажир? На лбу у него, что ли, написано, что он сотрудник тайной полиции… Тем не менее молодой, восточного вида парень выбрал неправильную дорогу, а Сонни пребывал в такой задумчивости, что не подсказал, как ехать. Потеряли как минимум десять минут.
Он вошел в контору с твердой решимостью тут же направиться в спортзал. Вторая тренировка за последние пять лет. Первая – пару дней назад, но мышцы груди и ягодиц побаливали до сих пор.
Сначала в кабинет, захватить спортивную одежду. Открыл сумку и с неудовольствием заметил, что футболка попахивает. Положил её не просушив. Сегодня же надо постирать – не забыть захватить домой. А пока… что делать, запасного комплекта нет.
Вышел с сумкой из кабинета и нос к носу столкнулся с Юсси.
– Как рыбу ловить в бочке, – сказал Юсси с непроницаемой физиономией.
– Раздобыл отпечатки?
– Без проблем. Бугшё ел ланч в ресторане «Лягушка» рядом с его конторой. Я и собрал за ним все – стакан, салфетки, зубочистки… повезет – будут у нас не только пальчики, но и ДНК.
Мало кто так безупречно справлялся с практическими поручениями, как этот рослый северянин. Не испорченная бессмысленной университетской зубрежкой натура.
– Я переправил все это барахло прямо в лабораторию, – добавил Юсси.
– И правильно сделал. И еще одна просьба. Я пойду немного потаскаю штангу, а ты попроси бельгийцев, чтобы пошевелились. Главное – быстрота. Если надо, пообещай поделиться информацией о джихадистах.
– Без проблем, – повторил Юсси. – Будет сделано. А с чего это ты взялся за тренировки? Заболел, что ли?
– Нет, не заболел. Готовлюсь к важному свиданию.
– Шутишь?
Сонни загадочно улыбнулся и пошел по коридору.
– Везет некоторым, – услышал он вдогонку.
На десятом сит-апсе в зале появился Доцент-Андерс. В костюме и при галстуке.
Было бы странно, если бы он не появился. А если не он, то кто-то другой. Абсурдная затея – заняться собственными кондициями в разгар такого следствия.
Сонни потянулся за полотенцем.
– Извини, что беспокою, но тут кое-что… – Андерс поморщился. – Вентиляция у вас, что ли, не работает? Воздух, как в конюшне.
«Будем надеяться, что виновата вентиляция, а не моя футболка», – подумал Сонни и двинулся к умывальнику.
Андерс шел за ним по пятам.
– Новости от немцев. Коллеги копнули поглубже, – он предварительно убедился, что их никто не слушает.
– И что?
– Браунхаймер живет под чужим именем. Под именем давным-давно умершего от лейкемии ребенка. Родители этого ребенка вскоре погибли в автокатастрофе, это правда.
– Черт! Замешан в отравлении Сведберга полонием и вдобавок работает на атомной станции!
– Чистый динамит… я еще никому не говорил. Тебе решать. Для Фирмы – стыд и позор.
Сонни было глубоко наплевать, как жутковатая новость повлияет на репутацию СЭПО. А Андерс будет большим начальником. Думает в первую очередь о пиаре: что скажут журналисты, политики и прочие, никакого отношения к следствию не имеющие. В отличие от Сонни.
– Я всегда мечтал найти хоть кого-то из этих спящих агентов… но, ей-богу, не верхом на атомной бомбе.
– Ты думаешь… ну, нет. Один человек вряд ли может что-то сделать на современной станции. А ты как считаешь?
– Меня не спрашивай. Сегодня будет долгий день.
После самой короткой в его жизни тренировки Сонни принял самый короткий в его жизни душ. По дороге в кабинет купил упаковку йогурта и рожок с маком – обычный их с Кингой субботний завтрак.
В дверь постучали – Юсси.
– Тебе нужен турникет, – сказал он. – Одни входят, другие выходят, как в метро… Ну что, бельгийцы подсуетились, как ты и просил. Сличили пробы.
Он театрально помолчал несколько секунд.
– Плюс четыре.
Наивысший уровень в шкале национальной криминологической лаборатории. Означает, что результат статистически достоверен. Риск ложно-положительного ответа практически нулевой.
– Где? В машине, на месте убийства?
– Нет, в квартире Кирилла.
– Попался, голубчик, – почти шепотом сказал Сонни.
Том
Карлаплан, Центр Стокгольма, январь 2014
Том остановился у фонтана на площади. Пакет с покупками в одной руке, портфель в другой. Что его привлекло – сам не знал. Круглый, заполненный чуть не до краев снегом фонтан, несколько озабоченных ворон, бродящих около мусорной урны.
Увидит ли он Гелас когда-нибудь? Сонни не особенно обнадежил. Вернее, ушел от вопроса – сказал, что делом занимается обычная полиция. И если Гелас все же появится – что тогда? Может быть, он в своем одиночестве навоображал такое, чего никогда в их отношениях и не было.
