— Может, сядем где-нибудь в стороне? — чувствуя некоторое напряжение, спросил я у моей спутницы.
— Это неважно. Все всё уже видели. Кроме того, мне надоело прятаться. Я — скелле. Пусть другие прячутся, — высокомерие и надменность возвращались к ней, стоило нам приблизиться к людям.
— Ну да. Извини. Я уже стал забывать как-то, — ответил я, думая о том, что нас можно было считать стратегической авиацией. Ну, а что? Ядерная бомба на борту — в наличии.
— Прямо на пирс сможешь сесть? — спросила девушка.
Я заколебался. Еще недавно я чуть не разбился, пытаясь сесть на гораздо большую по размеру полянку, правда, окруженную со всех сторон высоченными деревьями. Убрав тягу, я позволил ветру развернуть машину и оценил дрейф. Ширина причала была рассчитана на две телеги, и это давало надежду на успех. Правда, ветер тащил нас аккуратно поперек выдававшегося в реку пирса, но при этом был слабый, и я решил рискнуть. Ветер как раз сносил аппарат в направлении очередного причала, и я, развернув машину по нему, позволил сносить себя дальше, лишь медленно опускаясь. Когда машина пересекла носом кромку причала, я слегка сдвинул тягу, притормозив дрейф, и позволил самолету опустить себя на доски. Наверное, со стороны это выглядело как профессиональная и уверенная посадка, но с моей точки зрения это был набор случайностей и возможностей. Только приземлившись, я понял, что второй раз, по своей воле, я бы такого делать не стал. Самолет стоял поперек причала с хвостом, торчащим над водой. Ана решительно выбралась из своего отсека и спрыгнула на доски, машина покачнулась, и на секунду мне показалось, что она сейчас рухнет в воду на потеху публике. Но аппарат стоял стабильно, лишь пружинил настил пирса. Я не торопясь, аккуратно выбрался следом.
Толпа уже переместилась ближе к нам, но на причал никто не заходил. Я заметил высокого худого мужчину, который, торопясь, спускался к причалам сверху, от домов поселка. Ана равнодушно разглядывала толпу — в основном мужчины, несколько подростков, по виду обычные обитатели Мау.
На пирс ворвался высокий мужик и, слегка осадив, с достоинством зашагал навстречу. Я шагнул вперед и встал рядом с девушкой. На мое и, как выяснилось, ее удивление, тот обратился ко мне, игнорируя стоящую рядом скелле.
— Староста причала Саррих, — отрекомендовался мужчина. — Чем могу быть полезен? — продолжил он вполне любезным тоном.
Ана ошарашенно молчала. Я заметил выражение удивления, которое пронеслось по надменному лицу, как порыв ветра над спокойной водой.
— Скажи мне, староста, — начал я, — как давно вы видели в поселке скелле?
Тот, в свой черед, удивился:
— Скелле? Не помню такого. Наша к нам и не поднималась ни разу — сидит там, в Хорнуиле.
— Ну, тогда поздравляю! Считай, ваш поселок впервые посетила живая скелле.
Взгляд старосты дернулся, он уставился на Ану, побледнел, что-то сообразив, и тут же бухнулся на колени:
— Простите, госпожа! Одежка на вас непривычная — сразу и не признать. Простите!
Голос Сарриха исказился, слова вываливались из него кусками — похоже, он здорово испугался. После крохотной паузы толпа рядом с пирсом начала стремительно таять. Я повернулся, посмотрел на Ану, опять развернулся к старосте и поразился — на берегу перед причалом никого не было! Люди всегда сторонились опасности, но чтобы так! Похоже, это пробрало даже Ану:
— Вставай, староста. Ты мне не нужен.
Саррих вскочил и, развернувшись, собрался дать деру.
— Секунду, любезный! — остановил его я. — Ответьте мне, пожалуйста, на несколько вопросов, — продолжил я, направляясь вдоль пирса на берег.
Староста дернулся, оглянулся на Ану и засеменил рядом со мной:
— Конечно, конечно. С удовольствием!
Похоже, его удовольствие росло в зависимости от расстояния между ним и девушкой, и я, остановившись и понизив голос, спросил:
— Послушайте, Саррих. Мы долго путешествовали, и, похоже, пока нас не было, что-то произошло, о чем мы должны знать. Когда мы улетали в путешествие, я не припомню, чтобы люди до такой степени боялись скелле, да, к тому же не могли их опознать. Что случилось?
Мужик замер, не в силах вымолвить ни слова. Я обернулся — рядом стояла Ана. Аккуратно взяв старосту за локоть, я поспешил вновь разорвать расстояние между ним и девушкой. Отойдя на несколько шагов, я встряхнул его руку, приводя того в чувство:
— Ну, так что произошло?
— Так сколько же народу побили!
— Смотри на меня, Саррих, если не хочешь разговаривать с ней. Отвечай. Где побили, когда, кто, кого и сколько?
Мужик опять затрясся — приблизилась Ана, но заговорил:
— Скелле, госпожа. Одни скелле других били, ну и людей заодно много погибло.
Вмешалась Ана:
— Или ты рассказываешь все и по порядку, или я забираю тебя с собой.
Староста попытался вновь бухнуться на колени, но я, схватив его за локти, не дал это сделать:
— Говори уже, идиот, и проваливай.
— Так это все знают! Давно это уже, лет пять назад. Чего-то они между собой сцепились — то я не знаю. Народу побили без счета. Целые поселки мертвых потом находили. Ну, и друг дружку, понятно дело, не щадили. Говорят, в столице башню магов штурмовали, но те отбились. Сейчас вроде успокоились, но злые стали, как… — он с испугом оглянулся на девушку.
— Вы, госпожа, извините — скелле-то немного осталось. Вас только в городе теперь и найдешь. Кому паспорт нужен, те, ясное дело, едут туда. А мы их и не видим теперь.
— А кто же детей на дар проверяет? — поинтересовался я.
— Да сами справляемся. Люди, поди, заинтересованы, чтобы с ребенком все нормально было.
Я отпустил Сарриха, которого все это время приходилось держать за локти:
— Спасибо. Иди уже.
Посмотрев вслед стремительно исчезающему старосте, я повернулся к Ане:
— Слышала?
Она кивнула:
— Слышала. Нам это на руку. Хочу к отцу поскорей — там всё ясно станет.
— Ты же бывала здесь — куда идти?
Девушка вздохнула:
— Пойдем, пока они совсем не разбежались.
Вела меня она не на местную станцию, или постоялый двор, а к одному из домов под высоченной двускатной крышей с цветным разрисованным коньком над ней. Нельзя сказать, что поселок обезлюдел, но встречные явно сторонились нас. На галерее, окружавшей здание, были расставлены столы с лавками — почти французское кафе на открытом воздухе. Люди, сидевшие за столами, притихли и съежились при нашем появлении — видимо, слухи о прилете скелле уже разошлись по поселку. Страх перед скелле надежно защищал нас от излишнего любопытства, а наше имущество — от не в меру жадных рук. Вместе с тем мне стало даже жаль Ану, которая в своей стране ощущала себя более чужой, чем на Земле. В этой ситуации трудно было упрекать ее за то, что она частенько говорила «они» о людях, населявших ее страну. Сейчас этот барьер, похоже, стал непреодолимым. С другой стороны, первоначально ее не опознали как скелле, и если бы я не представил ее Сарриху, то, с большой вероятностью, она могла бы оставаться инкогнито. Возможно, в следующий раз так и следовало поступить. Конечно, хорошо не волноваться за брошенный на пирсе самолет, но и ощущать себя оккупантом в своей стране тоже было неправильно. Теперь было невозможно просто пообщаться, поболтать с незнакомцами, узнать новости. Это не Земля, где можно, не сказав никому ни слова, проехать через полстраны, пользуясь разными видами транспорта, быть при этом в курсе всех последних новостей со всех уголков планеты и заказывать покупки или еду, ни разу не увидев живого продавца. На Мау надо общаться, а стена страха вокруг делала это затруднительным.
