Я сразу понял, о чем она. Впереди, между двух высоких вершин, над поредевшими облаками, перечеркивающими эту пару тусклой серой чертой, светилось синее нечто — далекий океан. Казалось, что он жил сам по себе, оторванный от поверхности планеты, парил выше облаков.
— Океан.
Я посмотрел вниз — на дне глубоких долин отчетливо выделялись темные, практически черные пятна — лес.
— Надо найти любое местное поселение, только не мун, и сориентироваться.
— Пошли сразу к океану!
— На побережье — цивилизация. А это — власть, скелле, какие-нибудь местные заморочки. Я думаю, начинать надо с глуши. Для местных ты в любом виде — скелле. А вот для местных скелле — ты чужая, иностранный шпион. Да и самолет, я думаю, до времени светить не стоит.
— В любом случае надо уже садиться.
Я вопрошающе посмотрел на нее и потом сообразил — мы были в полете уже около трех часов. Стоило привести себя в порядок, осмотреть машину, перекусить, немного отдохнуть.
— Ладно. Вон долина с речкой и лесом — опускайся.
Послесловие
Крутой склон, поросший серыми пушистыми кустиками, стремительно сбегал вниз к каменистому ложу небольшой, но кипящей горной речки. Та прижималась другим берегом к длинной гряде обрывистых скал, вершины которых поросли красивым лесом с черной листвой и стройными узловатыми стволами янтарного цвета. Точно такой же лес стоял за нашими спинами, скрывая от глаз пологий склон, уходящий куда-то вверх.
Мы посадили самолет на небольшой ровной площадке, как нарочно, выступавшей скалистым карнизом из общего лесистого склона. Сейчас мы оба стояли, открыв в изумлении рты — шумной мычащей толпой через складку склона, тянувшегося вдоль реки, переливалось стадо овец. Без собак, без людей — сами по себе. Наконец, когда через откос перевалила последняя овца, появился погонщик — здоровый бородатый парень с длинным посохом и в подобии плаща на плечах. Он сразу же увидел нас и тоже застыл, вероятно, не зная, что предпринять, то ли спасаться, то ли нет.
Я махнул ему рукой, призывая подойти к нам, а сам, на всякий случай, достал из кабины мой незаменимый шокер. Ана посмотрела на мои приготовления и усмехнулась — мне стало неловко. Демонстрировать свою крутизну, когда рядом скелле — местный вариант ходячей атомной бомбы, — глупое и бессмысленное занятие.
Парень не спеша подошел, настороженно вглядываясь в неизвестно откуда появившийся странный блестящий сарай и двух незнакомцев, один из которых — небритый мужик, а вторая — темнокожая девушка, подозрительно похожая на скелле. Сам пастух оказался плотно сложенным здоровым парнем лет двадцати. Уже знакомые мне черты мун и обязательная борода, на этот раз тщательно заплетенная в косички. Размер бороды, кстати говоря, меня не впечатлил — у той парочки, что я встретил раньше, волос было гораздо больше. Зато у этого в бороду были вплетены разноцветные ниточки, на некоторых из которых болтались непонятные украшения. На плечах у пастуха висел длинный, теплый плащ из овчины, на голове красовалась маленькая шапочка, похожая на тюбетейку. Никакого оружия, только длинный, выше его роста, посох, мешок за плечами и непонятные висюльки на шее.
— Здравствуй, — спокойно сказал я, когда тот приблизился.
Парень заметно напрягся, помотал головой и ответил с чудовищным акцентом:
— Здравствуй.
Ана молчала, разглядывая незнакомца. Я решил зайти с козырей. Глупейшее дело — спрашивать пастухов далеко в горах о древнем городе, но больше мне ничего в голову не приходило.
— Эстраух знаешь?
Взгляд парня метнулся от скелле, которую он, не стесняясь, рассматривал во все глаза, ко мне:
— Да, Эстру знать. Город. Море. Там, — махнул он рукой на восток.
— Не Эстру, а Эстраух.
Парень непонимающе рассматривал меня, потом повторил:
— Эстру. Да, Эстру — там.
Я вздохнул и продолжил пытать его:
— Сыр есть?
Взгляд парня опять вернулся от скелле ко мне. Похоже, что он расслабился, придумав себе какой-то мотив нашего появления здесь.
— Хороший. Очень хороший, — он скорчил непонятную гримасу и добавил: — Дорого, очень хороший, — потом, внезапно указав пальцем на бороду, добавил еще, ткнув в меня: — Мун давать. Недорого.
Ана внезапно рассмеялась, парень заулыбался, я чертыхнулся. Следующие полчаса мы отчаянно торговались за круг сыра, который, по большому счету, был нам не нужен. Тем не менее, обменявшись деньгами, которые не вызвали у мун никаких вопросов, и сыром, мы расстались, почему-то ужасно довольные друг другом. Парень, сбежав по склону, внезапно засвистел в одну из висюлек на шее, и отара, все это время мирно пасшаяся на склоне, дружно сбилась в плотную кучу, которая, по другому свистку, послушно двинулась впереди пастуха. Парень махнул нам рукой и исчез вместе со стадом за очередной складкой.
Я посмотрел на Ану, которая, не переставая, язвила по поводу моей бороды, скотопасов и прочих дикарей.
— Ну что, скелле? Отдохнула? Развлеклась?
— Да, это было прекрасно!
— Нас ждет Эстру! Через пару дней мы уже должны знать, как прыгать через космос.
