– А на моих похоронах были Старый Учитель и Учительница…
– А на моих – Старый Учитель, Учительница и Рыжий Полицейский…
– А на моих – Старый Учитель, Учительница, Рыжий Полицейский и Сестра Священника…
– Сестра Священника! И брюки на ней были, а?..
– Странное дело, что Манус Законник не пришел на похороны Катрины Падинь…
– Правда, странно, – или Сестра Священника…
– Или хотя бы Рыжий Полицейский…
– Он в этот день проверял лицензии на собак в Баледонахи…
– Да ни одна собака не поселится на ваших завшивленных пригорках…
– …Был там Томас Внутрях со счастливой ухмылкой.
Все же Нель-то при нем, хоть Катрина ушла…
– Уверяю тебя, Катрина Падинь, даже если б я весь кровью изошел, я б на твои похороны явился. Я ж обещал, что даже если мне придется ползти на коленях, я туда доберусь, но клянусь тебе, я ничего не слыхал о них до того самого вечера, как тебя уже похоронили…
– И балабол же ты, Штифан Златоуст. Давно ты здесь? Я и не знала, что ты явился. Вот же погибель…
– …На моих похоронах было полно людей. Приходской священник, викарий, викарий из Приозерья, францисканец, двое монахов из братии в Ярком городе, Учитель и Учительница из Озерной Рощи, Учитель и Учительница с Западного мыса, Учитель из Сайвиной Обители, Учитель из Малой Долины и Младшие Учительницы. А еще ассистент из Кил…
– Конечно, все они были, до единого, Мастер. И Билли Почтальон тоже. Правду сказать, он в этот день очень помог. Завернул и затянул винты на гробе, помог вынести его из дома и опустить в могилу. Честью клянусь, не мешкал, не ленился. Снял пиджак и взялся за лопату…
– Вор! Похотливый грабитель!..
– А на моих похоронах было пять автомобилей…
– Ага, мотор этого хлыща, что получил наследство в Озерной Роще, застрял посреди дороги, и твои похороны из-за этого задержались на час…
– А у Пядара Трактирщика было по крайней мере тридцать автомобилей. А у него самого два катафалка…
– Клянусь душой, как говорится, что у меня катафалк тоже был. Моя старуха не успокоилась, пока ей не выделили: “Растрясут кишки-то на плечах людей или на старой тележке”…
– О, это ей легко было, Придорожник, с моим-то торфом…
– И с моими бродячими водорослями…
– …Хоть у Катрины Падинь на похоронах и было столько выпивки, людей-то едва набралось, чтобы нести гроб до церкви. Да и те стали друг с другом лаяться. Тело пришлось опускать дважды, такие они были тепленькие. Честное слово: прямо с грохотом посреди дороги…
– Божечки, обобожечки мои!
– Вот тебе чистая правда, Катрина, дорогая: нас от паба Валлийца шло всего шестеро. Все остальные или отправились в паб, или отстали по дороге. Мы уж думали, придется женщин звать покойницу нести…
– Божечки! Не верьте ему, кислой морде…
– Чистая правда, Катрина. Весу в тебе было порядочно. В постели ты долго не лежала, пролежнями не страдала. “Надо под нее двух стариков поставить”, – сказал Пядар Нель по дороге к Сайвиной Обители. Мы бы и рады были тем старикам, Катрина. Пядар, сын Нель, был на костылях, а сын Кити и сын Бридь Терри опять накинулись друг на друга: каждый старался взвалить на другого вину за раундтайбл, который разломали накануне вечером. Краше правды нету слова, Катрина, дорогая. Честью клянусь, и я не стал бы подставлять плечо под твой гроб, и дальше одного фута с ним не прошел бы, кабы знал, что у меня слабое сердце…
– Слишком занят был своими ракушками, вздорный ты брюзга…
– “Даже сейчас она у нас упирается, как старый мул. Дьявол побери мою душу, желает она того или нет, но отправится на кладбище, а там и в могилу”, – сказал Бриан Старший, когда он сам, я и сын Кити несли тебя по дороге в часовню…”
– “Ни словом не соврал, тесть”, – сказал Пядар Нель, отбросил свои костыли и тоже пристроился под гроб…
– Обобожечки мои! Сын этой заразы меня нес! Бриан Старший меня нес! Мерзавец бородатый! Конечно, гроб перекосило, если этот кособокий криволапый увалень встал под ним. Обобожечки мои! Бриан Старший!.. Сын Нель! Эй, Муред! Муред… Да если б я об этом прознала, я бы лопнула. Лопнула бы на том самом месте…
6
– …Так вы говорите, что жеребчиков не страхуете?..
– Ни один страховой агент вроде меня на это не пойдет, Шонинь.
– Вы думаете, что сильно рискуете, застраховав такого славного жеребчика. Это было б очень кстати, если что с ним случится, – горсть деньжат получить…
– Я сам чуть было не получил горсть деньжат, Шонинь, – в конкурсе кроссвордов в “Воскресных новостях”. Пятьсот фунтов…
– Пятьсот фунтов!..
– Да, честное слово, Шонинь. Мне всего одной буквы не хватило…
– Я вас понимаю.
– Требовалось последнее слово из семи букв, заканчивается на “т”. В пояснениях написали, что оно означает “приспособление для замедленного перемещения в воздухе”…
– Понимаю.
– И я сразу подумал, что это “аэростат”, но в нем было восемь букв…
– Понимаю вас.
– “Нет, не то”, – говорю. Очень долго размышлял, ломал голову и так, и эдак. “Парашют” – написал я в конце концов…
– Понимаю.
– И представляешь, когда в газете поместили ответ, там было написано “парашут”! Будь проклята эта упрощенная орфография с реформами
[125], Шонинь! Будь у меня револьвер, я бы вышиб себе мозги. Этот случай значительно укоротил мою жизнь…
– Вот тут я вас очень понимаю.
– …Клянусь дубом этого гроба, я дала Катрине Падинь фунт…
– …И улыбка на лице у ней такая ясная…
– Такая улыбка – предвестник несчастья для Молодого Учителя! Богом клянусь, что он может кончить, как Старый Учитель. На нашей школе просто заклятье какое-то, здесь у женщин никак не складывается с учителями…
– …И вот какой совет написал я Конканнану после того, как он выиграл Всеирландский полуфинал в составе Голуэя:
“Конканнан, дружище, – сказал я. – Если не сможешь пнуть как следует мячик в финале против Керри, пни что-нибудь еще! Необходимо, чтобы были равные условия. Судья будет на стороне Керри в любом случае, но все получится. Силы у тебя есть, навыки тоже. Каждый раз, когда ты будешь что-нибудь пинать, я трижды буду кричать “Ура!” в твою честь”…
– …Обожаю Гитлера! Только бы он высадился в Англии!.. Думаю, он закопает всю эту Англию к чертовой матери совковой лопатой. Выметет все это английское свинство поганой метлой, чтоб летели они впереди своего визга, и набросает миллион тонн мин им под самое брюхо…
