– О Джек, милый Джек, эта стая баб ненасытна и неотступна, как стадо морских свиней в погоне за морским осетром. Скажи им, Джек, как ты когда-то говорил нам на болотах, а мы, неразумные девчонки, кидали в тебя комья земли: “Я и не думал, что в этом году сезон охоты на птиц начался так рано…”
– Бог накажет нас за все, что не следовало говорить, Катрина. Но молю Тебя, Боже, и Тебя, Дева Мария, чтобы женщины этого кладбища отстали от меня…
– Норушка Грязные Ноги, Кити врушка, Джуан лицемерка, Бридь Терри. О Джек, сердце мое, я знаю их гораздо лучше, чем ты. Там, наверху, ты всегда был далек от них, на пустынных топях. И я здесь дольше, чем ты. Поостерегись обращать на них внимание! Вот еще – песен им подавай!..
– В любую минуту, Катрина. Но Бог накажет нас за все плохое, что мы говорим о соседе нашем…
– Они бы, Джек, даже про Бога Всемогущего сказали, что он пришел к ним просить фунт взаймы и не отдал! О, я так исстрадалась от жизни с ними и от их лжи! Эй, Джек… Ты давно мне обещал, но, может, сейчас ты споешь песню…
– Не проси меня об этом, Катрина…
– Всего один куплет, Джек! Всего один!..
– Как-нибудь в другой раз, Катрина. Как-нибудь в другой раз…
– Сейчас, Джек. Сейчас.
– Откуда мне знать, вдруг моя старушка там, дома, сейчас отдает Богу душу…
– О, так тебя беспокоит только это, Джек! Она всего-то жалуется на ревматизм, ее не снесут на кладбище еще лет двадцать!..
– Да ей сейчас не очень хорошо, Катрина…
– Она не знала ни боли, ни хвори, Джек, да будет ее тело подальше от грязи кладбищенской! Спой песню. Будь молодцом, мой милый славный Джек!..
– Она всегда была хорошей женщиной, Катрина, и я тебе так говорю не потому, что она была твоей сестрой…
– Это нисколечко не важно, на что в этой жизни способны сестры, Джек. Только спой песню…
– Не хочу тебе отказывать, Катрина, но ничего хорошего со мной тебя тоже не ждет. Странно оно складывается, дорогая Катрина. В ночь перед моей женитьбой я был в комнате у вас дома, и честное собрание уговаривало меня спеть песню. Там были Бридь Терри, Кити и Муред Френшис. Не прогневайся на меня, Боже, если я что кому сказал, но эти трое приставали ко мне по-всякому! Голос мой в ту ночь во всех песнях скрипел, как ящик старого комода. “Джек больше никогда не споет ни одной песни, – сказала Нель в шутку, сидя в моих объятиях … – если только я его не попрошу”… И поверишь ли, Катрина, что эти слова вертелись в моей голове все утро следующего дня, когда я стоял на коленях у алтаря перед священником? Да не прогневается на меня за это Бог! Такой большой грех на мне. Но странно оно получилось, Катрина. Всякий раз, как только меня просили спеть песню, это было первое, о чем я вспоминал!..
– Обобобобожечки мои! О Джек! О Джек Мужик! Я лопну! Я лопну!..
Интерлюдия номер десять
Грязь яркая
1
– Ему трудно идти…
– Для него это честный обмен…
– Ему тревожно…
– Для него это честный обмен…
– Ему темно…
– Для него это честный обмен…
– Ему опасно…
– Для него это честный обмен…
– Но…
– Для него это честный обмен…
2
– …Дьявол побери твою душу, ты не расслышал бы там из-за лязга и грохота даже цеп Оскара
[186]. Не расслышал бы, голуба…
– Нет ли писем от Бриана Младшего?..
– Благослови тебя Бог, голуба, ну конечно, человеку, который готовится в священники, больше делать нечего, кроме как писать письма в выселки на болотах. И почтальону больше приключений…
– А Нель на сколько-то слегла, Томас?..
– Ревматизм, голуба, ревматизм. Она встала вечером, когда я свалился…
– Она всегда была благодетельной женщиной, Томас…
– И я всегда то же самое говорил, Джек, что она была сердечней, чем Катрина…
– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас…
– Дьявол побери твою душу, у соседей тоже острые языки, голуба. Не будь она такой сердечной, она не предложила бы заплатить ни за крест Катрины, ни за трех детей Патрика, чтоб отправить их в колледж. Кстати сказать, сдались им эти колледжи. Вот погляди на меня!..
– Из всех денег, какие попадали ей в руки, не было ни пенни, что не пошел бы на доброе дело, Томас…
– Правда твоя, голуба. Я и сам частенько говорил себе, что, получи Нора Шонинь деньги по этому завещанию, она бы не просыхала ни единого дня в году…
– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас. Между нами с Нель никогда не звучало слова грубее “не дури”…
– Дьявол побери твою душу, голуба, она ведь выплакала по тебе целый ящик больших белых платков. Как есть выплакала, голубушка. Не говоря уже о прорве месс, какие она заказала за упокой твоей души. Люди говорят, она отдала нашему священнику двести фунтов прямо в руки, я уже не заикаюсь о том, сколько разослала священникам повсюду…
– Потыраны Господни, ведь сказал же Бриан Старший: “Уж если священники не поставят Сына Мужика повыше на райскую лестницу и не дадут ему хорошего пинка, чтоб он взлетел вверх, тогда уж я и не знаю, кто это сделает”…
– Дьявол побери твою душу, сын Черноножки, ты об этом и половины не знаешь. Ты и в пол-уха не слышал то, что они говорили про мессы. Мессы за душу Джека, за душу Баб, за душу Катрины…
– Милосердием сколько ни делись, оно не уменьшится, Томас…
– Вот в точности так и говорила Нель. “Удивительно, какую кучу денег ты отдаешь на помин души Катрины” – говорил я ей, когда мы обсуждали все это. “Добром за зло, Томас Внутрях”, – отвечала она…
– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас. Несчастная Катрина ничего не могла с этим поделать. Бедняжка терзается из-за того, что над ней нет креста…
– Дьявол побери твою душу, голуба, ты ведь и в пол-уха не слышал, как они рассуждали про кресты. Крест Катрины был готов и оплачен, но когда ты умер, Нель и Патрик решили, что отложат крест Катрины, пока ее и твой не поставят вместе…
– Потыраны, разве не сказал Бриан Старший, мол, неудивительно, что в мире такая неразбериха, если сколько денег разбазарили на старые камни…
– Дьявол побери твою душу, сын Черноножки, ты и половины всего этого не слышал. Уж не знаю, какая мне польза от этой их болтовни про кресты. Одни кресты с рассвета до заката и с ночи до утра. Человеку и капельку портеру выпить нельзя без того, чтобы не вспомнить про кресты. По собственной полоске земли не пройти, чтоб не показалось, что на каждом поле кресты. Когда я переселился к Патрику Катрины, там и вполовину не было столько разговоров о крестах. Очень им нужны…
