“То, что случилось со Старым Учителем, с тобой случиться не должно, – сказала она. – Иначе для меня это будет трагедия…” Благослови вас Бог, дорогой Учитель, и успокойтесь вы уже. Вы же себя позорите. А вы ведь школьный наставник и все такое…
… Короче говоря, Учитель, у меня была страшная боль в боку и в почках. Вечером наступило небольшое облегчение – облегчение перед смертью. Она села на край постели и взяла меня за руку… Господи, спаси нас и помилуй! Вы только посмотрите, как он мечется… Да что я мог с ней поделать?..
… Короче говоря, Учитель: “Если тебе не суждено оправиться, Билли, – сказала она, – то и я без тебя жить не стану…” О, Учитель! Да не будьте вы таким мстительным… Даже если она снова выйдет замуж, что с этим поделать-то?.. Успокойтесь, Учитель…
… Короче говоря, Учитель, я уже был у края вечности, когда она проорала мне в ухо: “Я похороню тебя как полагается, Билли, и суждена ли мне без тебя долгая жизнь или короткая…” Терпение, Учитель! Да оставьте вы меня в покое Бога ради, Учитель… Нет, думаю, не будет мне больше покоя… Ох, ну почему она не похоронила меня в любом другом месте кладбища, а запихнула, как корешок от квитанции, к этому сумасшедшему. Хотя она ничего не могла поделать, бедняжка. Она же не знала, что творит… О, спокойней, спокойней, Учитель…
– Потыраны, вот так история! А ведь говорил Бриан Старший, когда Билли свалил недуг: “Этот мелкий паршивец скоро отправится в могилу. Клянусь Богом, считай, он счастье за юбку ухватит, если ему вообще устроят похороны. Живи он в Дублине, его бы просто сгребли в мусорный ящик. Но эта баба живо заметет его под одну метлу со Старым Учителем и уложит сверху, в ту же яму. Эти двое будут неразлучны, словно псы, которых связали хвостами…”
– О горе мне, о злосчастье!.. Бриан Старший был прав… Два пса, что связаны хвостами… Клянусь честью, он был прав. Наши хвосты связаны, Билли…
– Вы правы, Учитель…
– Мы прыгали вокруг, виляли хвостами и ласкались, пока нас не поймали на огни, сияние звезд, мерцание водорослей и клятвы… О Билли, мы приняли мерцание блуждающих огней за свет негасимой свечи…
– Как вы правы, Учитель…
– Мы думали, что нашим свадебным подарком станет Царство Звезд, что мы будем пировать на торжестве, где никогда не иссякает вино…
– О май, как романтично…
– И все это, мой дорогой Билли, было лишь наваждением, который наслало на нас наше собственное эго. Нас поймали. Связали наши юркие хвосты. Ведь она, Билли, любезный мой сосед, это был лишь Керн Узкая Полоска
[188] в женском обличье, что скачет и безустанно шутит свои шутки. “День я на Ратлине, день на Мэне”…
– “День на Иле, а день на Кин Тире”
[189], дорогой Учитель, сосед…
– Совершенно верно, дорогой Билли. Эта женщина не стоит ни резкого слова, ни минутного беспокойства. Билли, любезный мой друг, она просто нашла двух глупых псов, которые позволили поймать себя и связать свои хвосты…
– До чего ж вы правы, дорогой Учитель…
– Дорогой Билли, теперь наша обязанность не терзать себе хвосты, а быть добрыми соседями друг другу…
– Молодчина, Учитель! Вот теперь вы верно говорите, сосед! Спокойствие, Учитель. Это самое главное на кладбище, Учитель: спокойствие. Да если б я только знал, что она запихнет меня сюда, рядом с вами, я бы ни в жизнь не стал на ней жениться…
– Да черта лысого меня заботит, кто и что стал бы делать! Она могла вести себя как угодно, но с твоей стороны было верхом коварства и подлости так поступать, проходимец, вор, злодей! Да тебя в газовую камеру надо! Мерзавец, сволочь, потаскун ты…
– Ну уймитесь же, дорогой Учитель, спокойней, спокойней!..
4
– Если бы я пожил еще немного…
– Для тебя это был честный обмен…
– Если бы я вот пожил еще немного…
– Для тебя это был честный обмен…
– Я получил бы пенсию к следующему дню святого Патрика…
– Еще три месяца, и я жил бы в новом доме…
– Спаси нас, Господи, на веки вечные! Кабы я пожила еще немного, быть может, мои останки отнесли бы на восток от Яркого города…
– Я бы женился через две недели. А ты проткнул мне ножом край печени, убийца с каменным сердцем. Поживи я еще немного, не оставил бы в живых никого из рода Одноухих…
– А я бы получил землю Старого Леса от брата. Манус Законник мне так и сказал…
– Не думал я, что умру, не поквитавшись с Придорожником за водоросли, которые он у меня украл…
– Разрази его дьявол! Если б я пожил еще немного, отправился бы к Манусу Законнику и составил неоспоримое завещание… Потом ко всем чертям вытолкал бы в шею старшего сына и нашел бы жену для другого сына, Тома. Потом предъявил бы саммонсы этому пивохлёбу Проглоту за его ослов. А если бы не получил удовлетворения в суде, то вколотил бы лошадиных гвоздей им в копыта. Потом стерег бы до зари, пока не изловил бы всю семью Придорожника около моей кучи торфа, и им бы тоже вчинил огроменные саммонсы… А если бы не получил удовлетворения в суде, то взял бы у самого́ Большого Босса несколько динамитных шашек. И потом…
– А я бы привлек к суду дочь Пядара Трактирщика…
– Потыраны, а я бы славно прокатился в моторе Нель Падинь…
– А я увидел бы в печати “Закат солнца”…
– А кабы я пожил еще немного, я бы протер себя… Как вы его называете, Мастер?.. Да, метиловым спиртом…
– Клянусь дубом этого гроба, я бы засудила Катрину из-за моего фунта…
– Бог накажет нас, Кити…
– А я бы все свое тело, словно любовное письмо, покрыл бы разными знаками Гитлера…
– Почтмейстерша как-то сказала, что Комиссия по Ирландскому Фольклору и Директор Департамента Статистики запросили у нее данные, которые она накопила за сорок пять лет, о том, как, где и сколько раз люди окрещивали друг друга в письмах
[190]. У Старого Учителя в среднем было пятнадцать, а где-то семь Катрина неизменно посылала Бриану Старшему: один – в бороду, один в сутулую спину…
