Ведь синьор Фидардо сказал, что пурпур – цвет епископа. Значит ли это, что епископ де Соуза и папа Монфорте – одно лицо? Такое вполне возможно. Всего два дня назад мы с папой Монфорте узнали друг друга в опере Сан-Карлуш. А теперь епископ хотел встретиться с синьором Фидардо. Вряд ли это совпадение.
Живот сводило от дурных предчувствий. Скоро произойдет что-то ужасное.
Или уже произошло? Почему синьора Фидардо так долго нет?
Когда Ана пришла домой, она сразу почувствовала неладное. Синьора Фидардо не было в мастерской, а я от тревоги не могла усидеть на месте. Мы поднялись к ней, и Ана попыталась выведать, что случилось. Я отвечала, как могла, кивками и мотанием головы, но дела это не прояснило. Ведь все было так запутано, я и сама толком не понимала, как одно связано с другим.
Ближе к девяти мы наконец услышали на лестнице шаги синьора Фидардо. Хотя звучали они тяжелее, чем обычно. Он вошел, и мне показалось, что за то короткое время, что его не было, он состарился на несколько лет.
– Луиджи… Что случилось? – воскликнула Ана.
Синьор Фидардо застыл в дверях. Он коротко рассказал о том, что произошло днем: сперва о письме епископа, а потом о встрече с ним.
– Епископ де Соуза предложил мне реставрировать орган в церкви Сан-Висенте-де-Фора, – сказал он. – Но мне пришлось отказаться. Оплата мизерная. Мы несколько часов подряд обсуждали условия, но так и не смогли договориться. Поэтому я и припозднился.
Я видела, что синьор Фидардо врет. Или, во всяком случае, говорит не всю правду. Ана это тоже видела. Я поняла это по ее лицу.
– Вот так-то, – завершил синьор Фидардо. – А теперь я пойду к себе. Самое время лечь спать.
Он дотронулся до ручки двери и бросил на Ану вполне однозначный взгляд: он хотел, чтобы Ана вышла с ним на лестницу. Они долго стояли там и перешептывались. Я слышала каждое слово. Похоже, люди даже не подозревают о том, какой у нас, горилл, хороший слух.
– Что все-таки случилось? – спросила Ана, как только закрыла за собой дверь.
– Сначала епископ был очень любезен, – глухо проговорил синьор Фидардо. – Он восхищался моей работой и предложил очень большой гонорар за починку органа. И только через некоторое время стало ясно, что у него есть одно условие. Если я хочу получить эту работу…
Синьор Фидардо сделал небольшую паузу, словно переводя дыхание, и продолжил. По голосу было слышно, что он возмущен.
– Если я хочу получить эту работу, я должен сдать Салли Джонс в полицию. Или в зоосад.
Ана сдавленно вскрикнула.
– Что ты говоришь? Почему?
– Епископ сказал, что позволять животному жить и работать так, будто это человек, противоестественно и претит Божественному порядку.
Ана, казалось, потеряла дар речи. Она молчала.
– Я, конечно же, разозлился, – продолжил синьор Фидардо. – Сказал епископу, что раз так, пусть сам чинит свой старый орган. Тут я, конечно, погорячился. Нельзя грубить епископу, но я не мог удержаться. Выйдя на улицу, я был так зол, что пришлось зайти в бар и выпить стаканчик-другой, чтобы успокоиться. Я не подумал, что вы будете волноваться.
Ана и синьор Фидардо продолжали говорить, но я больше ничего не слышала. Охватившая меня паника заглушала их шепчущие голоса.
~
В ту ночь я совсем не спала. Как только Ана уснула, я вышла на лестницу и заняла свой сторожевой пост у окна. Там я просидела до утра, готовая бежать, если за мной придет папа Монфорте.
Выходит, папа Монфорте и епископ де Соуза – одно и то же лицо. Теперь я это точно знала. Епископ наделен властью. И ему нужна я. Мои дни в доме на Руа-де-Сан-Томе сочтены. От этой мысли сердце защемило от боли, а к глазам подступили слезы.
Вообще-то надо немедленно уходить. Чтобы Ана и синьор Фидардо не попали из-за меня в беду.
Но куда мне деваться?
~
На следующее утро Ана, как всегда, уехала на обувную фабрику. Я спустилась к синьору Фидардо и после того, как мы вместе выпили кофе, вернулась к работе, которая лежала на моем столе со вчерашнего дня.
В мастерской, как всегда, было спокойно и уютно. Вчерашнее происшествие казалось далеким, как дурной сон. А что, если я зря поддалась беспокойству и страшным мыслям? Такое ведь часто случается в минуты усталости и возбуждения.
Но спокойствие продлилось недолго. Прошло не больше часа, как у мастерской синьора Фидардо остановился автомобиль. Тот же автомобиль, который я заметила несколько дней назад. Из него вышли четверо мужчин. Я увидела их из окна мастерской со своего рабочего места.
Дверь в мастерскую распахнулась, и все четверо ввалились внутрь. Первого я сразу узнала, хотя встречала его только однажды. Это был человек в сером суконном пальто – тот самый, который два года назад арестовал Старшого на набережной, когда Морру свалился в воду.
– Я комиссар Гарретта, – представился он синьору Фидардо, доставая из внутреннего кармана пальто какую-то бумагу. – Это решение Управления здравоохранения города Лиссабона. Держать обезьяну в доме не положено по правилам санитарии. Мы пришли, чтобы…
Я не знаю, что он сказал дальше. Я выбежала на лестницу и помчалась наверх, в Анину квартиру. Я слышала, как злобные голоса и быстрые шаги настигают меня. Я захлопнула дверь и повернула защелку. Потом распахнула окно и выпрыгнула на крышу.
Глава 29
Кочин
Я добралась до своего старого укрытия на чердаке с голубями. Последний раз я была здесь очень давно, но с тех пор мало что изменилось. Как и тогда, голуби беззаботно влетали и вылетали через отверстие в крыше. Как и тогда, мне было страшно и за мной гнались.
Я просидела на чердаке весь день и весь вечер. Но чем дольше я сидела, тем ровнее билось мое загнанное сердце и тем спокойнее мне становилось.
Нет ничего страшнее, чем ждать чего-то ужасного. Даже то, чего ты ждешь, не так страшно по сравнению с ожиданием. С той самой секунды, когда мы увидели друг друга в фойе оперного театра, я в глубине души знала, что папа Монфорте не оставит меня в покое. И вот это произошло. То, чего я боялась, произошло.
Теперь надо заставить себя смотреть вперед. После некоторых раздумий мой план был готов. Оставаться в Лиссабоне нельзя. Епископ де Соуза хочет посадить меня в клетку. Страшный комиссар Гарретта на его стороне. Ана и синьор Фидардо не смогут спасти меня от таких врагов.
Значит, надо бежать. Но куда? Ответ был только один. В Азию. Я должна разыскать Альфонса Морру. Шансы найти его невелики, но это неважно. Другого выхода нет.
Но я не могла покинуть Лиссабон, не простившись с Аной и синьором Фидардо. Когда время перевалило за полночь, я поползла обратно. Наконец я увидела Анино окно. Лампа в кухне горела, но створки были закрыты. Сперва я хотела подобраться поближе и постучать. Но передумала. Будь все спокойно, Ана наверняка бы оставила окно открытым. Возможно, к ней пришла полиция.
