– Вези меня в самый роскошный бар! И побыстрее! – крикнул он шоферу, да так громко, что слыхать было на всю пристань.
– Откуда у него, интересно, деньги на такси? – недовольно пробормотал один матрос. – В Лиссабоне мне пришлось расплачиваться за него в «Пеликану». Тогда он пропил все до последнего сентаво…
~
Я осталась на борту, хотя это было необязательно. Приятно было немного побыть одной. Чтобы вахтенные тоже могли купить сигареты и открытки, на борт пустили несколько торговцев с пристани. Денег у меня не было, но первый штурман был человеком добрым и дал мне пять египетских пиастров. Их хватило на открытку с маркой и кулек апельсинов.
На открытке была изображена большая площадь в Александрии. На обратной стороне я написала адрес Аны и синьора Фидардо на Руа-де-Сан-Томе в Лиссабоне. И короткое сообщение:
Плавание проходит хорошо. За меня не волнуйтесь.
Салли Джонс
Теперь, когда у меня появилось немного времени и я могла прислушаться к своим чувствам, я поняла, как сильно соскучилась по Ане и синьору Фидардо. Наверняка они очень за меня волнуются. Меня мучила совесть. Я надеялась, что открытка их успокоит.
Оставив открытку в коробке для исходящей почты в каюте телеграфиста, я устроилась на солнце и остаток дня наблюдала за кораблями на рейде и ела апельсины.
Поужинав, я спустилась в каморку механиков и тут же уснула в своей подвесной койке. Давно я так не высыпалась – последний раз это было больше недели назад.
~
Наутро я проснулась от шума на палубе, когда команда, отгуляв свое, вернулась на борт перед сменой вахты.
Последним явился Падди О’Коннор. Его тащили Джонни Дойл с одним матросом. Они нашли Падди в борделе на Рю де Сёр. Тот сидел в баре, орал пошлые ирландские песни и боролся на руках с хозяйкой борделя. Рю де Сёр означает «Улица сестер». Это центральная улица пресловутых злачных кварталов Александрии. Об этом знают все бывалые моряки.
Теперь Падди спал. С открытым ртом. Из нагрудного кармана торчало несколько кубинских сигар. Рука судорожно стискивала бутылку первоклассного импортного джина. Когда товарищи положили его на палубе, из карманов посыпались денежные купюры и монеты.
Капитан Андерсон спустился из рубки, чтобы поглядеть на этот спектакль. Глаза его почернели, когда он увидел деньги, сигары и дорогую бутылку.
– С каких это пор Падди О’Коннор стал богачом? – спросил он.
Никто не ответил. Все думали о том же.
Капитан Андерсон размотал шланг, повернул кран и направил струю прямо в лицо спящему гуляке. Падди дернулся и проснулся, фыркая и отплевываясь.
– Чтобы через десять минут был в рубке, О’Коннор, – сказал капитан Андерсон, резко развернулся и ушел.
Джонни Дойл помог Падди переодеться. Кок сварил кофе, крепкий и черный, как смола. Падди выпил пару чашек, но толку было мало. Даже холодный пот, жемчужными каплями проступивший на его мертвенно-бледном лице, пах алкоголем.
Разговор в капитанской рубке между капитаном Андерсоном и Падди О’Коннором продолжался не больше получаса. Когда Падди вышел на палубу, вид у него был еще более жалкий, чем раньше. Разве что он немного протрезвел. Не говоря ни слова, он прошел в кают-компанию кочегаров и собрал свои немногочисленные пожитки. Даже Джонни Дойл не смог разузнать, что произошло.
На подгибающихся ногах, бледный как покойник, Падди О’Коннор покинул «Сонг оф Лимерик». С мешком на плече и матросской книжкой в заднем кармане он проковылял по пристани и свернул в проход между портовыми складами.
Больше мы его не видели.
~
Что случилось?
Никто ничего не понимал.
И, конечно же, именно Джеофф выведал для нас правду. Джеофф, который был дружен со всеми, уговорил второго штурмана рассказать, что же произошло.
Капитан Андерсон не любил доносчиков. С того самого дня, как мы покинули Лиссабон, он ломал голову, кто же в его команде дал полиции наводку о том, что меня берут на «Сонг оф Лимерик». Комиссар Гарретта заплатил доносчику десять фунтов. Для простого моряка это большие деньги, и капитан Андерсон подозревал, что виновный обнаружит себя, как только представится возможность сойти на берег и прокутить полученное вознаграждение.
Именно это и случилось с Падди О’Коннором.
Но Падди не сознался капитану Андерсону. Он сказал, что нашел деньги в жестяной банке, втиснутой за трубами в машинном отделении.
Капитан Андерсон ему, конечно же, не поверил. Но, не имея доказательств, он не уволил Падди О’Коннора, а предложил уволиться по собственному желанию. Чтобы не портить ему матросскую книжку.
На «Сонг оф Лимерик» много говорили о Падди и его деньгах. В конце концов все, похоже, согласились, что капитан Андерсон поступил правильно. Предать товарища по команде за деньги – тяжкое преступление, даже если этот товарищ – обезьяна. К сожалению, Падди оказался на такое способен. Даже Джонни Дойл был вынужден это признать.
Глава 34
Странное животное
Мы простояли в Александрии еще дня два. Палубные матросы счищали щелочью старую краску с дымохода, сбивали ржавчину и подкрашивали борта. Мы в машинном отделении чистили котлы, регулировали подшипники и меняли прокладки у неплотно прилегающих клапанов. Жизнь в порту уже всем поднадоела, не терпелось поскорее отчалить и выйти в море.
Однажды поздно вечером нам наконец доставили груз, которого мы ожидали. На пристань выкатился целый караван машин: открытый автомобиль с двумя таможенниками в форме, за ним – два грузовых фургона. На одном были тюки с сеном, на втором стояла большая железная клетка. Кто сидит в клетке, было не видно, так как с боков ее заколотили клееной фанерой.
За фургонами следовал блестящий черный даймлер с бархатными шторками на задних окнах. Из машины выскочил шофер и открыл двери пассажирам. Первым вылез высокий худой мужчина в двубортном костюме и панаме. Он сурово посмотрел на «Сонг оф Лимерик». За ним вышел человек пониже ростом и помоложе в мятой рубашке защитного цвета и пробковом шлеме.
– Что за ржавая развалюха? – сказал высокий. – Не мог найти ничего получше, а, мистер Уилкинс?
Молодой, которого, судя по всему, звали Уилкинс, вытер лоб носовым платком и поправил слегка съехавшие очочки.
– К сожалению, директор Турсгуд, за такое короткое время ничего другого не нашлось. Но компания гарантирует…
– Ясно, ясно, – нетерпеливо перебил его высокий. – Скажи, чтобы позвали капитана. Мы не можем торчать здесь всю ночь.
На палубе сразу закипела работа. Матросы открыли грузовые люки и повернули кран к пристани. Второй штурман и несколько юнг освобождали место в трюме, чтобы загрузить туда сено и большую клетку.
