Вечером мы прибыли в город Бармер. Когда поезд замедлил ход, мой пульс участился. Я сняла шапочку и положила ее на колени, приготовившись достать конверт и деньги.
Вот он, возможно, мой шанс!
Но как только поезд въехал на станцию, дверь купе с силой распахнулась. Я в ужасе вздрогнула. Мистер Уилкинс вернулся. У меня было такое чувство, будто меня застукали. Я затаила дыхание. Заметил он что-нибудь?
Нет, кажется, не заметил. Я выдохнула. Мистер Уилкинс вернулся в купе, просто чтобы купить еще сладостей у продавцов на перроне. Возможно, через окно ресторана это делать не принято.
На этот раз мистер Уилкинс купил пакетик слив и большой кусок мармелада, украшенного сверху взбитыми сливками и коричневым сахаром. Как только поезд снова тронулся, мистер Уилкинс накинулся на угощение. Зрелище было не из приятных. Ядовито-зеленый мармелад дрожал, как кусок густой масляной смазки. От сливок исходил кисловатый запах, и отведать их со всех сторон, жужжа, слетелись мухи. Мистер Уилкинс разогнал насекомых, впился зубами в лакомство и застонал от удовольствия. Кусочки мармелада прилипли к жидкой щетине вокруг его рта. Когда мармелад кончился, мистер Уилкинс перешел к сливам. Они стремительно исчезали. Косточки он выплевывал в тот же пакетик. Через некоторое время он, похоже, насытился. Он протянул пакетик мне, улыбнулся и сказал:
– Возьми то, что осталось. Ты это заслужила!
Потом он встал и двинулся в вагон-ресторан. Я заглянула в пакетик. Там лежала одинокая слива, похороненная под липкими косточками. Я выкинула весь пакетик в окно.
~
Меня беспокоило, что мистер Уилкинс так полюбил сладости, которые продавали торговцы на станциях. Если он будет покупать их на каждой остановке, мой план провалится.
Но я зря беспокоилась. Этой же ночью мистеру Уилкинсу стало плохо. Он долго стонал и ворочался в своей постели, а потом вдруг выбежал в уборную.
У нас, горилл, довольно крепкий желудок. Наверное, мы не так чувствительны к бактериям, как люди. А может, мы просто не настолько глупы, чтобы есть прокисшие сладости, которые предлагают на перроне индийские торговцы. Все утро мистер Уилкинс бегал в уборную. Туалет находился через стенку с нашим купе. В кои-то веки я пожалела, что у меня такой хороший слух.
Около девяти вечера поезд остановился в Джодхпуре. Мистер Уилкинс был занят в уборной, а я сидела наготове, держа на коленях деньги и конверт для Аны и синьора Фидардо. Чтобы скрыть лицо, я обмоталась простыней, так что видны были только глаза. Во время этого путешествия я видела, что так здесь одеваются многие женщины.
На перроне, как всегда, толпились торговцы. Они шумели, кричали и совали свои товары в мое окно. Ни один из этих людей особого доверия не вызывал. Я не смела отдать им конверт. И тут вдруг показался дежурный по станции. Он остановился возле моего окна и встал спиной ко мне. Я дотронулась до его плеча и сразу отдернула руку. Он обернулся. Лицо у него было округлое, гладко выбритое, глаза добрые.
– Слушаю вас, госпожа, – сказал он и сощурил глаза, вглядываясь в темноту купе.
Я просунула конверт между двумя прутьями, и дежурный, немного подумав, взял его.
– Ага… – проговорил он, прочитав надпись на конверте. – Вы хотите, чтобы я отправил это письмо по почте?
Я кивнула.
– Но на нем нет марки. К тому же письмо в Европу. Это может дорого стоить.
Я поспешила протянуть ему пятнадцать фунтов, стараясь скрыть свои волосатые пальцы.
Он удивленно посмотрел на купюры.
– Это слишком много, госпожа, – сказал он. – Одного фунта вполне бы хватило…
В ту же секунду вагон дернулся. Поезд уже катился дальше. Дежурный по станции попытался вернуть мне часть денег, но я просто покачала головой. Через несколько секунд мы потеряли друг друга из виду.
Дело было сделано. Когда напряжение отпустило, я вся дрожала. От радости распирало грудь! Мой замысел удался!
Вскоре, пошатываясь, в купе вошел мистер Уилкинс. Его лоб блестел от пота, а лицо было белее простыни, в которую я только что пряталась. Он шагнул было в купе, но резко остановился. Глаза его расширились.
Потом он развернулся и выбежал обратно в туалет.
~
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что Ана и синьор Фидардо так и не получили моего письма. Почему – я не знаю. От Раджастхана до Португалии далеко. По дороге может многое случиться.
Но хотя письмо и потерялось, оно стало моим спасением. Потому что теперь я была уверена, что Ана и синьор Фидардо получат его и сделают все, чтобы мне помочь. Эта уверенность вселяла в меня надежду.
Без нее я бы не вынесла испытаний последующих нескольких месяцев.
Глава 40
Обстоятельства непреодолимой силы
Узнав, что мистер Уилкинс занемог, директор Турсгуд сразу распорядился поселить меня в отдельном купе. Он опасался, что я могу заразиться, и не хотел рисковать. Обезьяна с расстройством желудка – не самый приятный подарок.
Днем, чтобы наблюдать за мной, директор Турсгуд велел посадить меня на цепь возле одного из столов в вагоне, где работал штаб его компании «Турсгуд и Турсгуд». В штабе были специалисты из самых разных областей. Каждый носил какое-нибудь важное звание, например инженер, финансовый директор или профессор. Все вместе они должны были убедить махараджу согласиться на предложение директора Турсгуда. Днями напролет они репетировали свои выступления. Слушать это было скучно.
Шли дни. Позади остались пустыни Раджастхана, мы въезжали в Пенджаб. За окном мелькали фруктовые плантации, вдоль рек на затопленных полях произрастал рис.
На седьмое утро мы пересекли границу Бхапура и примерно через час въехали в столицу этого княжества. Она тоже называлась Бхапур и с виду ничем не отличалась от других городов, которые мы видели за последние дни: пыльные улицы, тесно прижатые друг к другу двухэтажные дома, повсюду люди и животные.
Из столицы наш путь лежал дальше на север. Следующая станция называлась Сунахири Баг Пэлэс – королевский дворец Бхапура. Это была конечная станция нашего путешествия. Вскоре поезд остановился у помпезного дворца из розоватого камня. Сперва я подумала – и не я одна, – что это и есть дворец махараджи. Но нет. Розовый дворец оказался всего лишь вокзалом. На перроне, украшенном мозаикой с восточными мотивами, нас встречал духовой оркестр. Пятьдесят музыкантов, не меньше, в белых кителях и красных тюрбанах заиграли громкий приветственный марш. Директора Турсгуда встреча очень порадовала.
Шесть золотых автомобилей марки «роллс-ройс» доставили нас в «Гранд-отель Бхапур», где нам предстояло провести ночь. Мне отвели отдельный номер. Он был такой роскошный, что я не сразу решилась войти. Голова шла кругом от новых ощущений. Окна номера выходили в огромный сад. Повсюду, сколько хватало глаз, искусно подстриженные кусты разной формы, розовые клумбы и фонтаны. На берегу большого пруда сотни фламинго. Вдоль клумб и дорожек, согнувшись в три погибели, стояли слуги и подстригали траву блестящими серебряными ножницами.
