– Удостоверения личностей! – раздается чей-то голос справа от меня.
Я поворачиваюсь, держа руку на рукояти ножа, пока не понимаю, что это всего лишь контроль на входе. На одиноком барном стуле сидит молодой человек и выжидающе на меня смотрит. Он дине, который выглядел бы довольно невзрачно в своих обвислых штанах и холщовой куртке не по размеру, если бы не одна деталь. Вернее, две: его уши. На них надето нечто вроде протеза, делающего уши изящно изогнутыми, поднимающимися выше линии волос и встречающимися над темечком.
Я с трудом отрываю взгляд от его странных ушей и замечаю у него в руках блокнот.
– Чтобы попасть туда, мы должны быть в каком-то списке?
Кай толкает меня плечом.
– Просто представься, – шепчет он мне в ухо.
– Что?
– Путь навахо. Назови свои кланы, можно только первые два. И тебя сразу пропустят.
Я говорю то, что он советует.
– Меня зовут Магдалена Хоски. Я из клана Бродяжников. Рождена для клана Живой Стрелы. Таким образом, я дине.
Большеухий парень делает пометку в блокноте, удовлетворенно хмыкает и поворачивается к Каю. Тот наклоняется и бормочет свое представление так тихо, что я не могу его расслышать. Привратник прилежно записывает и его кланы, после чего жестом приглашает нас спуститься по лестнице.
Я остаюсь стоять на месте.
– Мы ищем женщину по имени Мосы. Ты ее знаешь?
Привратник вскакивает так, словно он не привык, чтобы к нему обращались напрямую. И тупо смотрит на меня.
– Она нас ждет, – добавляю я.
Не знаю, правда это или нет, но попробовать стоит.
Теперь парень выглядит по-настоящему обескураженным. Он облизывает губы и переводит взгляд на мое оружие.
– Сегодня никто не увидит Мосы, – говорит он высоким нервным голосом. – Это приказ!
– Но это важно, – настаиваю я.
– Никто, – визжит он, переводя взгляд с меня на Кая. – Даже самые крупные игроки!
Кай молчал, наблюдая за нами, но теперь он прикасается к моей руке.
– Идем, Мэгги, – говорит он. – Он не сможет нам помочь.
– Но он знает… – возражаю я, но чувствую, что разговариваю с воздухом. Кай уже на полпути вниз по лестнице. Я его догоняю. – Почему ты не дал мне немного надавить на этого парня? Я могла бы его уговорить пустить нас к Мосы.
Кай бросает быстрый взгляд через плечо и через секунду уже оказывается рядом с моим ухом и шепчет, едва издавая звук:
– Знаешь, кто этот парень у двери? Он из Джаа’йаалоолии Дине – Людей с Торчащими Ушами.
– Это его клан? Так вот почему он носит наушники? – спрашиваю я, прикасаясь к собственным ушам.
– Ничего он не носит. Это его собственные уши, – объясняет он. – У них великолепный слух. А еще, говорят, они умеют отличать правду от лжи. Представь, что с этого момента кто-то будет слушать все, что мы говорим. Они станут следить за нами, я уверен. Если помощник Койота ждет нас, то Мосы обязательно узнает, что мы пришли. Поверь мне.
Я оглядываюсь через плечо. Лестница позади нас пуста, за исключением привратника Джаа’йаалоолии Дине наверху. И он смотрит на меня – холодным умным взглядом, в котором от прежней робости не осталось и следа. По позвоночнику пробегает холодок, инстинкты шепчут об угрозе. Я догадывалась, что Шалимар окажется странным. Но совсем не ждала, что он будет полон чудовищ.
Я поворачиваюсь и наклоняюсь к Каю, чтобы перекинуться с ним парой слов.
– Значит, снадобье на моих глазах позволяет видеть сквозь иллюзии? – спрашиваю я.
– Да. Нормальные уши – это тоже иллюзия.
– Монстры прячутся у всех на виду, – бормочу я.
И вот сейчас мы идем прямо в их логово.
Наконец мы добираемся до подножия лестницы. Я щурюсь, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте перед нами. Но за ней – лишь туман и мельтешащие цветные огни. Музыка по-прежнему гремит оглушительно. Меня начинает мутить. Внезапно мне начинает казаться, что нам не стоит туда идти. Я останавливаю Кая, схватив его за руку.
– Во что мы ввязываемся, Кай?
Кай не отвечает. Он уже разглядывает в темноте что-то такое, что я не вижу.
– Кай?
Он оборачивается ко мне и несколько раз медленно моргает.
– Просто старайся держать разум открытым. И не удивляйся, если увидишь что-нибудь странное… По-настоящему странное.
«Странное» – это еще слабо сказано.
Логика подсказывает, что мы должны быть под землей. Мы только что вошли через двери и спустились на двадцать или тридцать футов
[75] вниз по лестнице. Но потолок Шалимара, напоминающий звездное пустынное небо, простирается по меньшей мере в сотне футов над моей головой. Потолок, бросающий вызов логике, по идее, должен дарить ощущение простора, но вместо этого меня охватывает клаустрофобия. Я не могу забыть, что мы находимся глубоко под землей.
Мы оказываемся в длинном помещении, которое тянется как минимум на сотню ярдов вдаль. Я не вижу точно, где оно заканчивается, только смутно предполагаю, где находится дальняя стена. Пространство не столько широкое, сколько длинное. Вдаль оно по меньшей мере вдвое шире, чем поперек, и стены окрашены так, чтобы напоминать внутренний двор мотеля 1950-х годов, если на него смотреть сверху лестницы. Но все выглядит двумерным, будто голливудские декорации – вот поддельный номер мотеля цвета лайма с поддельной дверью, которая на самом деле не открывается, а рядом – такой же поддельный интерьер закусочной с красными виниловыми барными стульями, неоновым музыкальным автоматом, картинами с улыбающимися девушками с пышными начесами и вырезанными пуделями на стенах. Все какое-то плоское и странно сбивающее с толку.
По периметру клуба расставлены длинные столы из белого пластика, подобные которым моя нали обычно покупала в «Уолмарте». За каждым третьим или четвертым из них стоит бармен, оживленно торгующий текилой из агавы или пивом из кактусов. В промежутках между барными стойками торговцы заставили столы различными товарами и с энтузиазмом расхваливают их, перекрикивая вездесущую басовитую музыку. Кажется, здесь продается все. Я вижу старую расчлененную электронику с разложенными по столу внутренностями в виде проводов и системных плат. Рядом – груда одежды, большая часть которой выглядит поношенной или изготовленной вручную. Имеется и стол с оружием. На нем в основном представлены ножи или остро заточенные предметы, напоминающие ножи, но помимо этого я замечаю также закрытый шкаф у стены, в котором хранится огнестрел. Стволы красиво разложены по стеклянной полке, рядом лежат магазины с боеприпасами. Возле торговца оружием расположилась молодая женщина, продающая кедровые шишки и листовой табак, а чуть дальше я вижу парнишку, предлагающего покупателям мятые банки с супом «Кэмпбелл»
[76] и консервированной фасолью пинто
[77], аккуратно собранные в высокие пирамиды. Над головой парня висит нацарапанная от руки вывеска: «ЛЮБЫЕ СДЕЛКИ ПРИВЕТСТВУЮТСЯ».
