– Какая у тебя другая сила клана, Кай? Это не Великие Целители. И не люди Погодного Пути. Для кого ты был рожден?
Он не пытается лгать.
– Бит’аа’нии. Беседующие в Одеялах.
– И что это значит?
– Я умею уговаривать людей не причинять мне зла. Как с ребятами Уриосте, помнишь?
Он говорит об избиении в Бурке за то, что переспал с владетельной испанской принцессой.
– Помню.
Он выдыхает. И на мгновение закрывает глаза, будто пытается устоять перед бурей.
– А еще я могу уговорить людей… помогать мне.
Я борюсь с внезапным приступом тошноты, от которой вдруг резко захотелось согнуться. Теперь все становится понятным. И то, как ему удалось уговорить Длиннорукого отпустить нас в первый день. И то, как он проделал то же самое с Хастиином. И с Грейс.
И со мной…
– Серебряный язык, – шепчу я, повторяя слова Грейс.
– Путь слов, – мягко поправляет он, – всего-навсего.
Я оглядываюсь на плато, на мир за его пределами. И понимаю, что мне некуда идти. От правды нельзя убежать.
– Ты применил свою силу ко мне? – тихо спрашиваю я.
– Мэгги, – говорит он таким печальным голосом, что у меня замирает сердце, – ты должна понять. Это всё мои сны. Вначале я не мог в них разобраться. За мной охотился Убийца Чудовищ. И я хотел понять, что ему от меня нужно. – Он бросает взгляд на Нейзгани, все еще стоящего рядом со мной. – Поскольку сны никогда не лгут, я знал, что рано или поздно он за мной придет.
Я ждала, что он признается в том, что манипулировал мной ради поцелуя. Чтобы я позволила ему со мной остаться. Но это… А потом я вспоминаю о снах Кая. О том, как он волновался и просил разбудить, если вдруг заговорит, будучи спящим. О том, как не раз пытался напиться перед сном. А еще я вспоминаю выражение его лица сегодня, когда я спросила, как ему спалось.
– Ты что такое говоришь? – спрашиваю я.
– Просто я не знал еще, будет ли Убийца Чудовищ, который придет за мной, Нейзгани, или он будет… тобой. А потом ты объявляешься в хогане моего аччея, и я понимаю – это же не может быть простым совпадением, верно? Я должен был убедиться, что нравлюсь тебе.
Я вспоминаю о той ночи в моем трейлере. И о его якобы случайном предложении заняться сексом.
– Значит, ты…
– Твой друг. Напарник.
Меня медленно охватывает ужас.
– Это была идея Таха?
– Нет! – отвечает он. – Он ничего не знал. Я и о снах ничего ему не рассказывал. Он бы просто стал волноваться. Более того – я даже не понимал, кто такой Убийца Чудовищ, пока однажды Тах не заговорил о тебе, после чего ты появилась с отрезанной головой. Ну я и сложил два плюс два. Потом стало ясно, что делать дальше.
– Иногда ты побеждаешь врагов, делая их своими друзьями…
Это те самые слова, которые он сказал мне в первую ночь, когда объяснял мне, почему хорошо отнесся к Койоту. Но он имел в виду не только Койота. Он говорил и обо мне. Он сидел и честно рассказывал мне, что собирается делать, а я поняла это только сейчас. Смешно. Я предупреждала его о Койоте, о том, какой он обманщик, а Кай в то же время признавался, что он ничем не лучше и такой же манипулятор. Но я оказалась слишком слепа, чтобы это увидеть.
– Мне нужно кое-что узнать, Кай. Мне нужно, чтобы ты сказал мне правду.
– Я знаю. Я скажу… я попытаюсь.
– В ту первую ночь в моем трейлере ты пытался уговорить меня переспать с тобой. Это было средство для достижения цели? Ты говорил одинокой измученной девушке то, что, как считал, она хочет услышать? Точно так же, как с Длинноруким? Значит, ты хотел, чтобы, когда придет Нейзгани, я уже была твоей любовницей? Чтобы была готова сражаться с Нейзгани вместо тебя?
Он морщится, будто его ранят мои слова.
– Нет, Мэгз, все было не так. – Он колеблется. – Ну разве что в самом начале. Но не потом. После того как ты спасла меня от Длиннорукого; после того как я увидел, какая ты смелая и как сильно любила моего дедушку, увидел, как сильно разрывает твою душу уверенность в том, что ты не больше чем машина для убийств, я понял, насколько тебя недооценивал. У тебя огромная душа. Ты настоящий лидер. И герой.
Нейзгани за моей спиной неодобрительно хмыкает, но я не обращаю на это внимания.
– А тот поцелуй, Кай? Что это было?
Он вспыхивает и встречается взглядом со мной.
– Он был настоящий.
Я моргаю, пытаясь смахнуть непрошеные слезы. Живот начинает сильно сводить, и я обхватываю себя руками.
– Было бы лучше, если бы это была ложь.
– Мэгги, нет. Не надо.
Его голос добрый и нежный. Таким же голосом он звал меня, когда я умирала на арене. Я цепляюсь за эту мысль. Кай боролся за меня. Он спас меня. Это было реально. Это было по-настоящему. Наш поцелуй был настоящим.
Но настоящим был и его обман.
– Ты лечил меня, чтобы спасти? Или для того, чтобы я сражалась потом за тебя с Нейзгани?
– Я лечил, потому что… не хотел тебя потерять.
Я неуверенно отворачиваюсь от него. Наклоняюсь, уперевшись руками в колени, и пытаюсь отдышаться. Уговариваю себя, что если меня обманули, то в этом только моя вина. Разве я не то же самое думала о Ма’йи? Кай, по крайней мере, не поступил со мной так гнусно.
Я делаю глубокий вдох и снова поворачиваюсь к Каю лицом. Господи, как это больно… Все, что мне хочется сейчас, – это отмотать время назад и снова оказаться в библиотеке Грейс. Но тот момент ушел и никогда больше не вернется.
– Зачем ты мне это рассказываешь? Почему бы не использовать силу Бит’аа’нии сейчас, когда это важнее всего? Разве ты не можешь просто уговорить меня сразиться за тебя с Нейзгани?
Он медленно и осторожно кивает:
– Могу. Но я не хочу тебе лгать. Не хочу больше тебя обманывать.
За спиной раздается низкий гул смеха.
– Единожды солгавший – лжец навсегда. Чинибаа, он сам признал, что ему нельзя доверять. Он использовал тебя и сделал все возможное, чтобы настроить тебя против меня. Убей его за предательство, и покончим с этим.
– Уходи.
– Не чувствуй себя ущербной за то, что тебя использовали. Ты всего лишь пятипалая, и твой вид…
– Я сказала, уходи! – Я чувствую, как Нейзгани напрягается, поэтому спешу добавить: – Пожалуйста. – Я оборачиваюсь к нему, и Убийца Чудовищ смотрит на меня вопросительно. – Просто… мне нужно время, чтобы подумать.
Сначала мне кажется, что он не уступит, но через мгновение Нейзгани разворачивается и отходит в сторону.
Я опускаюсь на корточки и касаюсь руками земли, чтобы не упасть. Мне нужен план. Самый лучший. Мой собственный план – ни Ма’йи, ни Нейзгани, ни даже Кая… И идея рождается. Она ужасна, уродлива… но это шанс.
