– А почему, собственно, здесь должны быть какие-то чужаки?
– Может, их и нет, – с поразительным самообладанием ответил Дилан. – Несколько человек сегодня утром выходили в лес и заметили кое-что подозрительное. Отель уже давно не осматривался. А в целях безопасности необходимо время от времени проводить такой осмотр.
Похоже, его ответ удовлетворил мистера Иобари.
Но не поднявшего руку Петера.
– Что подозрительное заметили?
– Не хочу вдаваться в подробности.
– А я хочу знать.
Дилан сверкнул глазами:
– Я не буду вдаваться в подробности, потому что все может оказаться пустяком, а мне не хочется, чтобы началась паника. Это понятно?
Все молчали, поэтому Петер только покачал головой.
Улучив момент, я еще раз оглядел бар: Роба среди собравшихся не было. Он отсутствовал уже почти два часа. Я встретился взглядом с Арраном, заметив, что он тоже оглядывает наше собрание.
Я надеялся, что Роб, самый мягкий и добродушный из всех нас, благополучно вернется, иначе мы все будем глубоко переживать, если с ним что-то случится.
– Может, поговорим о чем-нибудь другом, раз уж мы все собрались? – задала вопрос из дальнего угла бара Лорен. Они сидели с Лекс, держась за руки. – Мы хотели бы поднять вопрос о наших порциях.
Несколько человек кивнули, в том числе Миа и София.
– А что с ними не так? – поинтересовался Дилан.
– Мы заметили, они стали меньше.
– Вы говорили, что у нас достаточно продуктов. Почему тогда мы должны морить себя голодом?
– Поддерживаю, – произнесла София. – Не вижу никакой причины. Мы все голодные бо́льшую часть времени.
– Зима близко, а вы хотите остаться с несколькими консервными банками, когда она наступит? – вмешался Арран.
– До зимы еще есть время пополнить запасы продовольствия. Не понимаю, зачем паниковать… как это по-английски?
– Преждевременно? – подсказал я.
– Да. Не понимаю, зачем паниковать преждевременно.
Никогда раньше я не слышал, чтобы София брала слово.
Дилан помолчал, что-то обдумывая.
– Вылазки за продуктами означают, что с каждым разом придется забираться дальше в город. И с каждым разом будет еще опаснее, и мы не можем… Мы не можем гарантировать, что вернемся живыми. В последний раз, когда мы ездили за продуктами, мы действительно встретили людей – между прочим, людей из этого отеля, – и они напали на нас, и нам пришлось убить их в целях самообороны. Нужно помнить, мы не всегда будем выигрывать бой.
– Вы не говорили, что люди умирают, – возмутилась Юка.
– Зато говорю сейчас. Вот поэтому я принял решение, что разумнее сократить порцию, но… Если считаете, что такое решение неправильным, почему бы нам не проголосовать? – Он пожал плечами. – Не хочу, чтобы мы голодали. Но также не хочу подвергать мужчин и женщин, которые добровольно отправляются на поиски еды для всех нас, еще большей опасности, чем это необходимо. Я не хочу давить на них.
Молчание.
– Ну что, будем голосовать? – задал вопрос Дилан.
Многие смотрели на меня, Мию, Аррана и Томи. Могу поспорить, они принимали взвешенное решение, стоит ли угроза нашей жизни того, чтобы не наедаться досыта каждый день. И пока никто не задал вопрос, где Роб. Я надеялся, что собрание закончится без этого вопроса.
– Как часто пришлось бы выбираться в город за продуктами, если бы порция осталась прежней? – спросила София.
– Не знаю. Как минимум, раза четыре каждую пару месяцев при условии, что все вылазки будут такими же успешными, как и наша первая.
Арран казался удивленным.
Для меня это тоже было новостью.
Томи поймала мой взгляд с другого конца бара.
Дилан добавил:
– Понятно, никто не хочет экономить, но не забывайте, зимой придется увеличить порции. Неизвестно, насколько холоднее станет. Может, у нас вообще не получится пополнять запасы. Поэтому продуктов должно быть больше чем достаточно.
София кивнула:
– Тогда давайте голосовать. Так будет честно.
– Хорошо. Но при одном условии. – Дилан скрестил руки на груди. – Так будет еще и справедливо. Каждый, кто голосует за увеличение порции, должен вписать свое имя в список добровольцев на ближайшую вылазку за продуктами.
– Нечестно вынуждать людей, – негромко произнес Саша, заслоненный от меня своей сестрой-близнецом.
– Нечестно подвергать серьезной опасности только пять-шесть смельчаков. Если голосуете за то, чтобы они и дальше подвергались риску, будьте готовы разделить с ними этот риск, – выпятив челюсть, стоял на своем Дилан.
– Все равно несправедливо, – возразил Арран. – Пора уже провести ротацию. Если считаешь, я буду и дальше выбираться за едой, рискуя своей задницей ради тех, кто, отсиживаясь в отеле, хочет только побольше жрать, можешь отвалить, приятель.
– Арран, согласна на все сто, – откликнулась Томи.
– А как насчет тех, у кого дети? – поинтересовалась Юка.
– Эй, думаешь, родила, так у тебя больше прав не умирать, чем у нас? – рявкнула Томи. – Сядь!
– Но кто позаботится о наших детях, если мы не вернемся?
– Очевидно, группа, – ответил Дилан. – Мы же не чудовища.
– Это неприемлемо, – огрызнулась Юка.
– А что нас убьют – приемлемо? – возмутилась Томи. – А мы расходный материал, потому что не родители, да?
Молчание.
– Все высказались?
– Не пускаясь в рассуждения, скажу, – вмешался я, пока ситуация не накалилась еще больше, – по-моему, предложение Дилана справедливо. Нельзя, чтобы за продовольствием отправлялись все время одни и те же люди. Эти вылазки опасны и отнимают много сил.
– Прошлый раз вы сказали, что Тане не надо участвовать, – напомнила София.
Таня прислонилась к стене, но выражение ее лица оставалось твердым.
– Не забывайте, я сама вызвалась участвовать.
– Может, если б некоторые учились в медицинском вузе, а не размножались, ваша ценность была бы выше, – негромко произнесла Томи.
– Получается, одни люди ценнее других, – заметил Петер.
– На дух не переношу все это ханжеское дерьмо, – бросила Томи в ответ. – Быть родителем не делает тебя ценным. Возможность спасать жизни делает! Я отличный стрелок и принесла вам, неблагодарные задницы, еще продуктов, поэтому, извините, я ценнее, чем тот, кто просто один раз не попользовался презервативом!
На этот раз несогласие стало громче, накаляя атмосферу собрания еще сильнее. Группа начала медленно разделяться на две части. По одну сторону оказались Дилан, Арран, Таня, Томи, Миа, я и еще несколько сотрудников. По другую – молодые женщины, родители и Петер.
