П: Почему ты спряталась? Это была игра?
Р (трясет головой).
П: Рёко, я обещаю, у тебя не будет неприятностей. Я говорил с твоей мамой: тебя никто не будет ругать.
Р: Меня уже ругали, потому что я убежала.
П: Сейчас тебя никто не будет ругать. Ты не сделала ничего плохого. Тот человек напугал тебя? С девочкой было все в порядке? Ты хотела убедиться, что с ней все в порядке?
Р: Я испугалась, поэтому спряталась, а потом мама нашла меня.
П: Ты когда-нибудь видели этого человека снова?
Р (трясет головой): Я часто вижу плохие сны.
П: Ты ведь знаешь, что здесь ты в безопасности? Мы все готовы позаботиться о тебе.
Р: А кто заботится о тебе, когда ты вырос?
П (смеется и указывает на Джона): Он.
Р (смеется).
Дж: Что?
День семидесятый
На четвертый день мы решили послать поисковую группу за Диланом и остальными. Всего на полдня – нельзя покидать отель на более долгий срок.
Томи еще не совсем поправилась, и ей пришлось остаться. Хотя я бы все равно не позволил ей поехать. Она уже сидела и разговаривала, а к концу третьего дня самостоятельно спустилась вниз и немного поела. Если потребуется защищать группу, на нее можно положиться даже в таком состоянии, а также на Петера.
Поэтому я вызвался участвовать в поисках. Если и не вернусь, это не будет иметь большого значения. В тот момент мне было почти все равно, вернусь я или нет. Результат беседы Петера с Рёко слишком деморализовал меня, отбив всякую охоту писать.
Я никому не рассказал о теле, погребенном среди деревьев, или о том, что девочка в баке оказалась не той, за кого я ее принимал. Не рассказал даже Томи. Частично меня смущало, что расследование ни к чему не привело. Поэтому, чем меньше Томи знала, тем меньше была вероятность, что ей причинят вред. А сейчас ей и так хватало поводов для беспокойства.
Утром, когда мы уезжали, было холоднее, чем обычно, и я надел под куртку дополнительный джемпер, из-за чего стало неудобно двигать руками. Плечи и икры уже затекли и ныли, а зуб болел. Я устал, потому что не спал, беспокоясь о предстоящей поездке, и вообще тревожился.
Петер вызвался поехать со мной, но он был единственным приличным стрелком из оставшихся в отеле и не ослабленных болезнью. Неожиданно Юка тоже вызвалась добровольцем. По-моему, она до сих пор обижается на намек Томи, что зря ест свой хлеб. Но ее участие все равно ничего не давало, поскольку она никогда не держала в руках оружие.
В конце концов со мной поехал Роб.
Когда мы отъехали от отеля, Роб поинтересовался:
– Ты взял меня вместо Петера, потому что я выгляжу менее склонным убить тебя, свалив все на несчастный случай?
– Именно так, – усмехнулся я. – Может, и несправедливо выглядит, но вот не доверяю ему.
– Рад, что произвел другое впечатление.
– Может, в этом и заключается твоя страшная тайна.
– Может. А так-то я вообще самый опасный человек в отеле.
Я рассмеялся и даже на мгновение перестал следить за дорогой. Моя тоска по остальным обострилась еще больше. Они были моей страховочной сеткой, и раньше я не понимал, как сильно нуждался в них.
– Хорошо бы мы нашли их, – заметил Роб.
– Гениальная мысль!
– В любом случае, было бы здорово узнать, как там всё, даже если всё плохо.
– Не уверен.
– А вот, по-твоему, ядерная война оказалась такой ужасной, как и предполагали?
Я помолчал.
– Гм… Да нет, в моем представлении она была ужаснее.
– Наверное, что-то похожее на начало «Терминатора»? Я представлял ее такой.
– Ну, для кого-то все так и вышло.
Он кивнул, и я знал, что мы оба подумали о тех, кого потеряли. По крайней мере, для них все произошло быстро. А было бы лучше, если бы они медленно умирали от радиации?
Трудно сказать, есть ли у кого в нашей группе радиационное отравление. Я привык, что чувствую себя больным все время.
– В городе можем подыскать тебе телефон, – предложил Роб.
– А ты свой взял?
Он вытащил телефон из кармана.
– Давай остановимся ненадолго, если заметишь сигнал, – предложил я, с трепетом глядя на умирающий лес. – Когда проедем лес. Но не у магазина. У меня плохое предчувствие.
– У меня тоже плохое.
– Ты всегда так говоришь, Фрост, – пошутил я. – Ты всегда говоришь, что у меня плохое предчувствие.
До супермаркета нам оставалось ехать минут пятнадцать.
– Будем заезжать в магазин? Вдруг они там?!
– Как хочешь.
– Нет, я тебя спрашиваю. Как тебе такая идея?
Он вздохнул:
– А если засада?
– Напасть могут в любой момент и на дороге.
Мы оба задумались, первым молчание нарушил Роб.
– Ради них стоит попытаться, – произнес он. – Представь себя на месте Дилана или Натана, твоя машина сломалась, и ты, напуганный до смерти, застрял в магазине. И никто не ищет тебя, потому что все тоже напуганы. Так несправедливо.
– Ладно, уговорил. Проеду вокруг супермаркета.
Атмосфера в машине стала тяжелой. Сердце у меня учащенно билось, предчувствуя, что мы попадаем в ловушку, но Роб был прав. Как бы мы жили дальше, зная, что, если Дилан, Натан и Арран все еще живы, мы даже не попытались найти или спасти их?
– Один круг, – твердо сказал я, сворачивая налево, к магазину. – Если что-то покажется подозрительным или мы кого-то увидим, уезжаем. Если что-то приблизится к машине, стреляй.
– Само собой, на уровне инстинкта, – ответил он, протягивая руку за одним из ружей, которые мы захватили с собой. – Хотя раньше я никогда не стрелял из таких. Тяжелые, да?
– Как, по-твоему, справишься с ружьем?
– Прицелиться и молиться?
– В общем, так. Приготовься к отдаче в плечо. Прижмись щекой – поможет сохранить равновесие. И постарайся попасть в цель с первого раза.
– Этот пункт – по умолчанию, само собой.
– Если ты раньше не стрелял из настоящего оружия, первый выстрел пошлет в организм выброс адреналина. Руки начнут дрожать, и еще несколько минут ты, скорее всего, не сможешь стрелять.
– Ого! – выдохнул он. – Этого я не знал.
Что-то тяжелое упало с металлическим хлопком на крышу машины, и мы оба вздрогнули. Наверное, большая ветка. Роб приложил руку к голове и надул щеки. Покраснев, я сильнее сжал руль. Мы посмотрели друг на друга и усмехнулись, понимая, что другому тоже страшно.
