– Джон, – произнес он, будто очень стараясь запомнить мое имя. – Ты человек Божий или, по крайней мере, был таким. Ты знаешь, единственное, что когда-либо спасало нас, единственное, что будет и дальше спасать нас, это жертва невинного. Можешь сколько угодно притворяться, что не понимаешь, о чем я, но это так. Ты слышал голос, говорящий тебе, что пришло время совершить путешествие.
Я кашлянул и сказал:
– Я приехал сюда на конференцию.
– Папа, ты убил эту девочку? К этому приходят все психи? Ты исчезаешь на десять лет после того, как у тебя приключилась галлюцинация, а потом приносишь в жертву девочку, чтобы спасти мир? – Натан развел руками.
– Как ты ее убил? – вмешался я, не в силах сдержаться, хотя речь шла не обо мне.
– Поймите, я не хотел ее страданий. Перед тем как она вошла в воду, я дал ей смертельную дозу снотворного. Ничего церемониального, обычные аптечные таблетки. Это была не идеальная жертва, но я не собирался бросать ее в бак и топить. Я не чудовище.
Я с силой сжал подлокотники кресла:
– Жертва для чего?
– Для нашего спасения.
– Где ты взял эти таблетки?
– Замолчи! – закричал на меня Натан. – Прости, приятель, но замолчи! Просто перестань болтать хоть раз! И ничего себе! – Усмехнувшись, он снова повернулся к Гарольду: – Для нашего спасения? Правда? И как, по-твоему, она должна сработать? Ты чувствуешь себя сейчас спасенным?
– Мы все спасены.
– Нет! Нет, ты не можешь просто взять и сказать, что мы выжили потому, что ты совсем сбрендил, нельзя смотреть на восходящее солнце с видом: «Оно взошло, потому что я велел!» Так это не работает!
– Люди, готовые к спасению, спаслись. Чистые сердцем и душой спаслись. Пившие святую воду спаслись. Все тексты Священного Писания, относящиеся к Страшному суду, предсказывают то же самое.
– Тогда почему ты все еще здесь? – прорычал Натан через стол. – Если в заповедях сказано не убивать и все в таком роде, то почему ты все еще здесь?
Гарольд улыбнулся, но его улыбка предназначалась мне.
– Я видел собственную смерть и свое путешествие. Эта жертва, она не только ее. Она и моя тоже. Я не сказал, что буду жить здесь долго.
– Поэтому ты и взял чужое имя? Надеюсь, смерть не ошибется домом? – рявкнул Натан, и из его глаз потекли слезы.
Молчание.
– Возможно. Наверное, я так и подумал.
Этот странный разговор загнал меня в угол, и я не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Вот он, человек, которого я искал. Теперь, когда он находился прямо передо мной, я просто не знал, что делать. Я поставил пустую кружку на стол.
Молчание продолжалось достаточно долго, чтобы я осмелился нарушить его.
– Ты видел собственную смерть. Так ты можешь видеть будущее? – поинтересовался я.
– Что у тебя есть? Я принимаю пожертвования, – сказал он в ответ.
Будто очнувшись от транса, Натан потер глаза и воскликнул:
– Джон, это надувательство!
Достав из кармана последние конфеты Софии, все еще завернутые в фантики, я положил их на стол. Их осталось всего три.
Он принял пожертвование и быстро отнес конфеты в кухню, где белая собака начала тявкать при виде своего хозяина.
Когда он ушел, мы с Натаном обменялись взглядами. Мы не говорили о том, что собираемся делать. Доложить о нем городским властям и надеяться, что он повторит им свое признание? Надеяться, что оно будет воспринято всерьез, без доказательств, без имени и даже тела? Единственной альтернативой было убийство человека в его собственном доме, без применения огнестрельного оружия, и почти неизбежное изгнание.
Наверное, Гарольд был так спокоен, потому что знал, что мы ничего не можем сделать.
Обратно к столу он вернулся с большим пустым аквариумом и принялся заполнять его из шланга, прикрепленного к одному из кухонных кранов.
Я боялся спросить, поэтому спросил Натан:
– Это еще зачем?
– Посмотри в воду, которой крестили человека, и тебе откроются его грехи. И его будущее. – Он съел одну из моих карамелек и ушел выключить кран. – Сынок, ты хотел быть первым?
– Нет, спасибо.
– Я буду, – произнес я, снимая очки.
– Ты уже крестился раньше. – Гарольд протянул руку. – Приди.
Сейчас, вспоминая, я не могу объяснить, почему вызвался. Он мог бы утопить меня, но тогда у меня не было уверенности, что мне предстоит умереть.
Положив обе руки на стол, я посмотрел на аквариум.
Натан отодвинулся от нас вместе со своим стулом, наблюдая с вялым ужасом.
– Помни, – напутствовал меня Гарольд, закатывая рукава еще больше, – позволено увидеть только то, что ты готов увидеть. Будь готов выпустить в воду все, что ты хочешь увидеть.
– Как мне это сделать?
– Ты справишься и здесь, ибо то, что ты увидел в воде, указало тебе твой путь. Не сомневаюсь, с тобой все будет хорошо.
Я пристально посмотрел на него. Он ответил мне таким же взглядом.
– Ты готов? – спросил он.
Я кивнул, и он опустил обе руки мне на плечи, отчего у меня содрогнулась спина.
– Теперь крещу тебя во имя Отца, С…
Остальные слова потерялись, когда моя голова погрузилась в ледяную воду. Я попытался упереться руками в края аквариума, но на шею мне давил локоть, слишком сильно наклоняя меня вперед. Лишившись точки опоры, я внезапно лишился и возможности дышать. Кислород в легких закончился, и мне стало казаться, что меня душат собственные органы. Грудь сдавливало, горло наполнилось водой. Открыв глаза, я увидел более густую темноту, чем ожидал.
Перед моим мысленным взором предстал тот последний раз, когда, полностью погрузившись под воду, я нащупал желтое платьишко девочки, у которой больше не было имени, но которая привела меня сюда. Может, я переживал последние мгновения ее жизни, кадр за кадром. Я открыл рот, чтобы закричать, вдохнул воду и дернулся вверх, и давление на мои плечи прекратилось.
В тот момент, когда я выскочил из воды, хватая ртом воздух, слабый свет от пары ламп ослепил меня. Упав на стол, я опрокинул аквариум, и вода каскадом полилась на пол.
Гарольд держал мою правую руку и плечо в тисках, пока я задыхался и плевался водой. Мы оба нависли над столом, будто боролись на руках или просто обнимались.
– У меня были мгновения сомнения, как у любого мужчины, – произнес Гарольд, повышая голос, чтобы мое дыхание не заглушило его слова; наши лица были в нескольких дюймах друг от друга. – Но только Бог мог послать к моей двери такого достойного противника. В знак благодарности я расскажу то, что тебе следует знать. – Я попытался отстраниться, но он притянул меня еще ближе и произнес прямо мне в ухо: – Ты в противоречии, но понимаешь, твое место здесь. Твое путешествие не должно совершаться в обратном направлении. Слушай меня, Джон, спасибо, что привел моего сына к моей двери. Тебе следует знать, что они свободны. Они не хотят, чтобы ты вернулся!
