Теперь дервиш и торговец русскими игрушечными корабликами пропали из виду и появились в доме Николая. Они сменили свои личины и имена, и оттого вездесущие шпионы султана их так и не смогли признать. Новая прислуга в доме Ахмет-бея стала столь же естественным делом, как дождь в пасмурную погоду. Султан не поскупился и хорошо платил своему астрологу. Повелитель верил, что теперь при помощи своего могучего мага он увидит все замыслы своих коварных врагов. Так что со временем новый астролог стал главным источником новостей для повелителя Османской империи. С каждым днём султан всё больше и больше привязывался к нему. Стал даже советоваться в вопросах политики, а это дорогого стоит.
Марфа до самого конца путешествия отчаянно волновалась, что её обманут османцы и вместе с Никиткой продадут в рабство. Тем не менее у неё уже не было никаких сил терпеть начавшиеся после отъезда Николая намёки Луи и не менее жгучие шпильки от маркизы Ментенон. Фаворитка короля с первых дней признала в новенькой девушке свою конкурентку за влияние на сердце и помыслы Его Величества. Она вначале надеялась, что вместе с Николаем в Стамбул отбудет и Марфа, но просчиталась. Король оказался хитрее неё. Но когда от султана прибыл гонец за ненавистной русинкой, маркиза применила все свои чары и влияние, чтобы добиться своего. Она денно и нощно третировала короля. Когда лаской, когда ревностью, а когда и изнуряющим занудством маркиза Ментенон довела Луи до такого состояния, что тот даже обрадовался, что ему в конце концов удастся отделаться от строптивой чужеземки. Тем более что за неё султан предлагал неплохой выкуп. Жаль, конечно, что хитрый падишах прибрал к рукам толкового астролога, но спокойствие Версаля и королевства всё же дороже какого-то там мага. Да и османское золото лишним не будет.
Тем было радостнее для Марфы увидеть на берегу Николая. Наконец-то её мучения завершаются. Она стояла у борта корабля и держала на руках своего сына. Никитка уже подрос и с любопытством разглядывал вокруг себя людей, корабли, дома. Ему всё было интересно, а Марфа издали смотрела на крохотную фигурку Николая на причале и не могла сдержать слёз. Сколько лет она по-настоящему не была с мужем. Правда, её смущала восточная одежда Николая, но это уже пустяки по сравнению с разлукой и теми переживаниями, которые выпали на её долю.
– Мама, ты чево пачешь? – искренне изумился Никитка. – Мы зе узе пиехали!
– Папа на берегу нас встречает, сынок! – пытаясь совладать с собой, с трудом ответила Марфа.
– Где? Где папа? – возбуждённо закричал малыш и нетерпеливо закрутил головой в поисках отца.
– Вон, на берегу стоит. Нам с тобой рукой машет, – крепче прижав к груди сына, тихо произнесла женщина и впервые за долгое время вновь почувствовала себя мужней женой. Немного помолчала и добавила: – А ещё тебя сильно ждут дед Алексей и дядя Андрей!
Через посольскую почту и своих лазутчиков Пётр Алексеевич постоянно держал руку на пульсе событий, происходящих в Османской империи. С началом переговорного процесса от послов начали поступать тревожные сообщения о сильном противодействии шведских дипломатов в Стамбуле. Те никоим образом не желали мира на южных границах Руси. Они настойчиво пытались отговорить Великого визиря и султана от заключения с Русским царством мирного договора и обещали всё, что только могли. В ход шли и шантаж, и подкуп, и откровенные угрозы. Правда, в адрес самой Османской империи, лично султана и Великого Визиря шли только подарки и банальный подкуп, а вот в адрес Николая и его семьи – шантаж и угрозы. Эти пройдохи быстро вычислили, кто во дворце султана является самым последовательным и стойким сторонником мирного договора; узнали, кто в этом вопросе имеет самое большое влияние на султана. И немедля шведы начали плановую осаду своего нового врага. Сначала пытались подловить Великого астролога султана во дворце и договориться с ним полюбовно, чтобы тот за определённую мзду стал давать своему повелителю выгодные для шведов предсказания. Но от Николая они получили твёрдый отказ, и тогда намекнули на то, что у несговорчивых людей часто возникают проблемы и что они знают, где живут его жена и малолетний сын. Николай откровенный намёк шведов понял и усилил бдительность. Пока он по делам службы находился во дворце султана, Марфа и Никитка были под неусыпным надзором Алексея Никифоровича и Андрея Яковлевича. Видя, что уговоры и намёки на астролога не действуют, посланники шведского короля пошли дальше. И однажды ночью окно комнаты сына Николая было разбито, и в него тут же влетел горящий факел. Он закатился прямо под кровать Никитки. Сухая деревянная комната на втором этаже дома вспыхнула как стог соломы от удара молнии. Хорошо, что Марфа по уже давно устоявшейся привычке спала в одной комнате с сыном. Она успела выхватить перепуганного малыша из загоревшейся кроватки и выскочить вместе с ним из занимающейся пламенем комнаты. Николай с друзьями услышали крик испуганного Никитки и быстро побежали на помощь. Бывший опер оценил состояние жены и сына, немедля снял с шеи амулет, чирканул им по ближайшей стене. Спустя короткое время открылся переход. За ним – московская квартира Николая.
– Алексей Никифорович, быстро забирайте дочь, внука и уходите. Шпики шведов небось караулят возле дома в надежде схватить Марфу с Никиткой, когда они выскочат из него, дабы потом меня ими шантажировать!
– А ты сам как?
– Мы с Андреем Яковлевичем попробуем потушить пожар! А ты в Москве свяжись с Леной. Пусть она осмотрит жену и сына! Она врач, поможет.
Марфа крепко прижимала к груди Никитку и надрывно кашляла. Успела всё-таки наглотаться в горящей комнате дыма. Малыш перестал плакать, так как тоже кашлял. Алексей Никифорович осторожно подталкивал дочь в спину в сторону временного перехода, а та всё оборачивалась и смотрела на мужа. Только недавно встретились – и вновь расставание. Вскоре переход закрылся, а Николай с Андреем Яковлевичем бросились тушить огонь. Вскоре прибежали янычары, а за ними и пожарная команда. Общими усилиями удалось погасить пламя, но жить в этом доме уже не представлялось возможным. Хорошо хоть кое-что из одежды и драгоценностей уцелело на первом этаже. На первое время хватит. «А пропажу жены, сына и слуги можно свернуть на шведов! Доложу султану, что они украли! Пусть подлые королевские прихвостни изворачиваются и доказывают Великому визирю, что это не их рук дело! С волками жить – по волчьи выть!» – размышлял Николай, стоя на улице возле сгоревшего дома.
– И кто этот злодей, который поджёг вас, уважаемый Ахмет-бей? Его янычары поймают? – спросил живший неподалёку грек.
Старый грек, как и другие соседи по кварталу, тоже принимал участие в тушении дома Николая, так как все сильно опасались, что пламя может перекинуться и на их жилища. В Стамбуле было много деревянных домов, и они стояли плотно друг к другу. Лишь дворцы и мечети были каменные и стояли особняком на больших площадях.
– Конечно, янычары непременно поймают злодеев! А пожар устроили шведы. Они требуют, чтобы наша Великая Османская империя объявила войну северному соседу! Но разве мы настолько глупы, чтобы им верить? Вы ведь видели у дворца нашего султана могучий русский военный корабль, который привёз их послов с предложением о мире. А что, если не договорятся, и таких кораблей придёт сотня, и они не дадут нашим торговым кораблям выходить из Стамбула? Что тогда? Голод и смерть! Вот что тогда будет! Я хочу, чтобы наша империя была могучей и сильной, а для этого нам нужен мир с нашим северным соседом. Разве османскому народу не хватило того, что произошло в Австрии? Сколько хороших людей погибло, сколько детей осталось без отцов? Вот ты, уважаемый Димитрис, помогаешь мне, потому что твой сосед в беде. Пожар из моего дома мог легко перекинуться на твой дом. Так и война. От сильного соседа она легко может перекинуться к нам. А нам это надо?
