Тропа уткнулась в бетон возле старого причала и превратилась в тротуар, который много миль следовал по городу вдоль дороги. Пэдди писал, что многие предпочитают пропустить этот участок и сесть на автобус до Сент-Айвса. Вечерело, и если бы мы решили пойти пешком, то к ночи не успели бы выйти из города, так что нам негде было бы заночевать. Мы решили сесть на автобус. Денег у нас оставалось ровно на билет, а возле Сент-Айвса как раз находился подходящий для ночевки мыс, поэтому мы встали в очередь на автобусной остановке.
– Куда путь держите? Уже холодновато для пеших походов. – Перед нами в очереди стоял паренек двадцати с небольшим лет в длинных шортах и свитере с капюшоном.
– До Лендс-Энда, а потом как погода позволит. Может, и дальше пойдем.
– А сколько у вас времени?
– Сколько угодно.
– Да ладно, и никаких дел, ради которых нужно спешить домой? Какой класс, что вы в своем возрасте это затеяли. Выбрались из дома и делаете что хотите.
– Ну, всё не совсем так.
– Всё именно так. Раз вам не нужно возвращаться домой, то вы свободны и живете в свое удовольствие. Я лично вам завидую. – Он сел на автобус в другую сторону, но успел еще выкрикнуть на прощание: – Наслаждайтесь жизнью, стариканы!
Мы ехали в автобусе. Было очень непривычно передвигаться так быстро – за несколько минут мы преодолевали расстояние, на которое пешком у нас ушло бы много часов. Тропа научила нас, что расстояние, которое проходишь пешком, это совсем не то же самое, что расстояние, которое проезжаешь на машине. Идя пешком, мы точно знали, какое расстояние проходим от одного привала до другого, от одного глотка воды до следующего. Мы чуяли его, как чует расстояние пустельга в небе и мышь, на которую она смотрит. Километры, которые мы проезжали на автобусе, к расстоянию никакого отношения не имели: они были лишь вопросом времени.
Мы сошли в Сент-Айвсе. До темноты оставался час, остановка оказалась с противоположной стороны города от нужного нам мыса. Это было неважно, всё было неважно. Мот по-прежнему со мной, мы свободны и наслаждаемся жизнью.
14. Поэты
Даже в сумерках Сент-Айвс, казалось, светился. Город стоит лицом к северу, но с трех сторон окружен Атлантическим океаном, поэтому буквально купается в ультрафиолете, отраженном от морской воды. Этот свет придает крашеным домикам нереальное мерцание, даже в темноте. Художник-керамист Бернард Лич еще в 1920 году открыл здесь керамическое производство, оно действует и сегодня. Вслед за ним здесь обосновалась Барбара Хепуорт со своими гигантскими скульптурами. Местный свет привлекал художников со всего света, и вот маленькая рыбачья деревушка превратилась в колонию богемной жизни. Затем появились туристы, открылась галерея Тейт Сент-Айвс, туристов стало еще больше, а потом из местных вод исчезли сардины – и судьба городка была решена. Он превратился в корнуольскую туристическую мекку, где рыбаки водят в море прогулочные катера, а не траулеры, и где художественных галерей больше, чем художников. Но свет остался прежним: он и сегодня отражается от узких улочек и террас рыбачьих домиков белым средиземноморским сиянием.
– Неплохо было бы задержаться тут на денек, осмотреться.
– Нельзя – тут негде поставить палатку.
Мы сидели на каменном парапете у пляжа, глядя, как в городке зажигаются огни.
Старичок в рваном шерстяном свитере, коротких резиновых сапогах и вязаной шапочке, натянутой по самую бороду, убирал разложенные на земле новенькие ловушки для лобстеров; последняя была еще не доплетена. На секунду нам показалось, что мы художники, на дворе 1930-е годы и мы впитываем атмосферу для будущей картины.
– Вы что же, ловите здесь лобстеров? В собственные ловушки?
– Что ты, милая, я никакой не рыбак. На лодке меня и сроду-то не видали.
– А что же вы тогда делаете с ловушками?
– Продаю туристам. Интересуетесь?
– Нет, спасибо.
– На вид вам нужнее кемпинг, чем ловушка для лобстеров. Пройдите сквозь город, мимо Тейт, вернитесь на береговую тропу и на холме слева будет кемпинг.
Мы сошли с тропы и поднялись по холму, прошли через калитку и попали в поле, где размещался кемпинг и стоянка для автотуристов.
– У нас нет на это денег.
– Да, но сейчас темно, никто не придет с обходом. А утром уйдем пораньше.
Палатка идеально поместилась в дальнем углу поля, за кустами дрока. Мы спали так, как и должны спать люди, прошедшие тринадцать миль по холмам и камням, по песку и асфальту. Проснувшись, мы решили рискнуть и остаться.
В душевой я сняла ботинки и с трудом содрала носки, которые были у меня на ногах три дня и три ночи. Большой палец сплющило, ноготь задрался по краям. Я отрезала торчавший ноготь, оставив только тонкую полоску, все еще державшуюся посередине розового голого ложа. Пол был теплым: теплые полы в общественной душевой – это что-то новенькое! Я высушила носки феном, висевшим под большим зеркалом; из них по идеально чистым поверхностям разлетелись песок, пыль и частички кожи. По радио вкрадчивый голос громко рассказывал о бесплатных купонах на бензин, которые можно получить, если повесить на машину наклейку радио «Пират ФМ». «Та-да-да-да, Пират ФМ». Рекламная мелодия оказалась такой прилипчивой, что даже песня группы Bon Jovi, игравшая, пока я принимала душ, не смогла вытеснить ее у меня из головы.
Я высушила воронье гнездо у себя на голове, наслаждаясь забытым удовольствием: теплым сухим воздухом. За время дикой жизни на тропе мы успели основательно забыть, каково это – быть сухими. Мы постоянно были мокрыми от пота, от дождя или просто от влажного воздуха. Вечно мокрой была и одежда. Сырой или насквозь мокрой от пота днем, сырой от влажного воздуха ночью, сырой и холодной, как лед, по утрам. Да, нам выпадали и редкие секунды сухости, когда мы садились на солнышке, сняв рюкзаки и носки, и давали себе высохнуть, – но только чтобы через несколько минут пути снова взмокнуть. Ощущение влажности стало для нас таким же привычным, каким в обычной жизни было ощущение сухости, настолько привычным, что мы перестали его замечать. Возможно, именно поэтому я по несколько дней подряд не снимала носки. Мы покинули пространство современной цивилизации, скатившись на уровень базового выживания, существования. Горячий и сухой пол показался моим пяткам роскошной спа-процедурой, так что я целую вечность простояла босиком, не шевелясь, просто наслаждаясь теплыми ногами, сухими волосами и «Пират ФМ». Люблю цивилизацию. «Та-да-да-да Пират ФМ». Проклятье. Если здесь настолько хорошие душевые, цены, должно быть, космические. Нужно проваливать, пока у нас не попросили денег.
* * *
Сент-Айвс был полон людей: по его узким улочкам проталкивались толпы туристов. Над головой весели плакаты, гласившие, что в выходные начинается местный сентябрьский фестиваль искусств, но городок был уже переполнен. Очевидно, люди спешили занять места в гостиницах до того, как прибудут все остальные. Мы гуляли по улицам, почти невесомые без ставшего привычным груза рюкзаков.
