– А ведь у нас должно быть немного денег в банке.
– Это просто невыносимо, сколько тут еды!
Мы прижались носами к витрине рыбного ресторана. Нам удалось виртуально позавтракать яйцами-пашот с копченым лососем и даже почти что запить их воображаемым капучино, но тут из ресторана вышла официантка и попросила нас уйти, чтобы не портить посетителями аппетит. Забегаловки, пончики, мороженое, булочные, закусочные и пироги. Пироги. Мы сдались и пошли искать банкомат.
На счету оказалось 25 фунтов и 62 пенса. Из них мы могли снять 20 фунтов. Почему же так мало?.. Делать было нечего: у нас с собой не было никаких бумаг по причитающимся нам налоговым льготам, а если бы они и были, нам все равно не хватило бы денег на долгий телефонный звонок для выяснения подробностей. Мы сняли 20 фунтов и молча уселись в крошечном зеленом скверике у церкви.
Мот обнял меня:
– Мы справимся. Раньше же справлялись.
– Я знаю, просто мне так хотелось пирога. Ну давай хотя бы просто погуляем, – я с трудом сдерживала слезы.
– Что делать, поедим еще макарон. Мы же любим макароны.
– Обожаем.
Улицы разбухли от отдыхающих и попрошаек, но теперь волшебный свет для меня потух. Мы прошлись по переулочкам за церковью, заглянули в окна элегантной гостиницы – натертый паркет, белые стены, деревянные панели цвета «нантакетский синий».
– Откуда ты знаешь?
– Это ведь те же самые цвета, в которые я выкрасила кухню в гостевом домике на ферме. Ты разве не помнишь?
Наше внимание привлек эзотерический магазинчик безделушек, витрина которого ломилась от серебряной бижутерии, кристаллов и «ловцов сновидений». Записка на двери гласила «Сегодня: гадание на картах Таро». Мы уставились в окно, ничего конкретно не рассматривая, – просто глаза отдыхали на блестящих финтифлюшках.
– Погадать вам? – Старушка в леггинсах, однотонных футболке и жакете приоткрыла дверь и выглянула наружу.
– Нет, спасибо, у нас на это нет денег.
– Зайдите в любом случае. Не везет мне с клиентами, но вам все равно сделаю коротенький расклад.
Я шагнула вперед.
– Почему бы и нет.
– Нет, – Мот остановился в дверях, мотая головой и отказываясь войти внутрь.
Хозяйка протянула руку и втащила его в магазинчик:
– Я погадаю вашей жене, а вы просто посидите рядом.
Мы прошли через магазин в ее кабинет, весь увешанный занавесками и безделушками. Она помешала карты, и я выбрала девять штук. Она по очереди разложила их на столе.
– Ничего себе, в центре расклада у вас солнце, а наверху луна. Последние три карты – мать-земля, умеренность, правосудие. Благородный, прекрасный расклад. Выделите достаточно времени на то, что вам нужно сделать, – вы сами знаете, что это, – и получите то, что желаете больше всего.
– Что, правда?
– Правда, – она потянулась к Моту и взяла его за руку. – И у вас тоже все будет в порядке. У нее длинная линия жизни, а вы в нее вписаны.
Мы вернулись к морю и прошлись вдоль бетонного волнореза. На берегу какой-то художник строил хрупкие и недолговечные скульптуры из камней, аккуратно ставя один на другой, – вскоре придет прилив и уничтожит их, а пока что зрители кидали ему монетки в стоящее рядом ведерко.
– Так значит, ты будешь жить вечно.
– И ты со мной.
– И у тебя будет все, что ты захочешь.
– Ну тогда пошли.
– Куда?
– Покупать пирог.
В Корнуолле на каждом углу можно купить традиционные местные пироги из слоеного теста с мясом, картошкой и брюквой, и большинство магазинчиков утверждают, что они либо лучшие в своем деле, либо старейшие, либо у них самые правильные пирожки. Мы купили один гигантский пирог в магазинчике, который претендовал на все три звания сразу, и сели на берегу, чтобы его съесть. Все скамейки были заняты людьми, жевавшими картошку и мороженое. Мы устроились на бетонном парапете, свесив ноги вниз, и Мот первым съел свою половину пирога. Вокруг громко и сердито перекрикивались друг с другом чайки, сидевшие на крышах домов, фонарных столбах и перилах. Одна особенно свирепая на вид птица примостилась на лодочном сарае неподалеку и не сводила с нас стеклянных глаз. Я прижала бесценный крошащийся пирожок, обернутый промасленной бумагой, к себе поближе. Это действительно был самый вкусный пирог, который мне доводилось пробовать в жизни. Идеально мягкая говядина, картошка и брюква, а соуса ровно столько, чтобы он не выливался из пирожка на руки. Я откусила второй кусок, стараясь жевать помедленнее, чтобы растянуть удовольствие, и не сводя глаз с чайки. Едва отведя руку ото рта, я услышала за ухом свист – что-то пронеслось у меня над головой, растрепав волосы, и пирожок исчез. Ошарашенная, я застыла с пустой оберткой в руках, а чайка на сарае взлетела, самодовольно крича. Идиотка. Как только я не догадалась посмотреть у себя за спиной! Неужели чайки охотятся стаями?
– Она сказала, что у тебя будет все, что ты пожелаешь – но не сказала, что надолго.
– Тебе весело, конечно, ты-то свою половину съел!
– Ну ладно тебе, признай, что это было забавно.
– Нет!
Мот встал и швырнул обертку в урну.
– Если хочешь, можешь и дальше тут сидеть и жалеть себя. Мне нужно кое-что принести из палатки. Никуда не уходи, сиди здесь, а то я тебя не найду.
С этими словами он растворился в толпе. Было что-то странное в том, как он двигался – грациозно, свободно, не дергаясь от боли. Совсем как нормальный человек. Странно. «Та-да-да-да. Пират ФМ». Мы почти не разлучались с тех пор, как покинули Уэльс, и я почувствовала себя неуютно, как будто он встал и ушел, забрав с собой половину меня. Как будто я наполовину съеденный пирожок. Чайки так и кишели возле магазина с жареной рыбой и картошкой, не совсем отказавшись от своих инстинктов, – они явно предпочитали рыбу, но не брезговали ничем. Падая сверху, налетая на прохожих, иногда они успешно что-то отвоевывали. «Та-да-да-да. Пират ФМ». Я попыталась сочинить частушку про Сент-Айвс, но ничего не получилось. Что, если он не вернется? Что, если его достало мое нытье и он просто соберется и уйдет? Нет, Мот этого не сделает: ведь у меня все наши деньги. И тут у меня как будто земля ушла из-под ног: меня настигло осознание, которое я гнала от себя все лето. Что со мной станет, когда он точно не вернется, когда он бросит меня навсегда? Я так навсегда и останусь недоеденным пирожком, мне уже никогда не стать цельной! Я обхватила колени руками и уставилась на чаек – что угодно, лишь бы не думать об этом. «Та-да-да-да. Пират ФМ».
– Я не имел в виду, что ты должна в буквальном смысле слова тут сидеть.
– Ну а я посидела. Что там было такого важного в палатке?
– Мне нужен был «Беовульф». Пошли.
– Что?
