Отец прочищает горло.
– Ребята, это Рейчел. Будьте вежливы. Она не привыкла общаться с хулиганами вроде вас.
Однако шутке никто не смеется, потому что четверо парней таращатся на меня с нескрываемым любопытством.
– Вы бы видели свои лица, – говорю я шепотом.
Парень с бритой головой приходит в себя первым, опуская глаза.
– Прости. Просто я смотрел на физиономию Фредди двадцать лет. Никогда не думал, что, будучи девчонкой, он бы выглядел лучше.
– Что я говорил о том, чтобы быть вежливыми? – жалуется отец.
– Ты сказал, быть вежливыми с ней, – замечает тот. – Ничего о том, чтобы быть вежливым с тобой.
– Умник – это Эрни. Он играет на бас-гитаре, – говорит мой отец. Но я уже это знаю. Эрни есть во всех вкладышах всех альбомов с самого начала. В интервью Фредерик называет Эрни «своим лучшим другом». Они оба выросли в Канзасе, потом вместе ходили в Клэйборнский колледж. И блестящая макушка Эрни – почти во всех музыкальных клипах.
– Приятно познакомиться, Эрни, – говорю я. У него душевные карие глаза и широкие плечи.
– А это Генри, – говорит Фредерик, указывая на единственного человека в компании в дорогом костюме. – Не позволяй ему указывать тебе, что делать.
Однако Генри лишь закатывает глаза и пожимает мне руку.
– Я работаю в менеджменте Фредди. Твой отец мне платит, чтобы я указывал ему, что делать.
После знакомства со взъерошенным барабанщиком и молодым клавишником я сбегаю.
– Пойду прогуляюсь, – говорю я, втискиваясь в ботинки, стоящие у двери.
Отец следует за мной на веранду.
– Прости за это, – говорит он.
– Все в порядке.
– Чтобы тебя сориентировать, пляж в той стороне, – он указывает вниз по кварталу. – Мы на шестнадцатой улице сейчас. Дома пронумерованы с севера на юг. Подожди… – достает бумажник. – Это тебе. Кредитка с моим именем.
– Зачем?
Он пожимает плечами.
– Футболки, кофе. Продукты, которые тебе нравятся. Все, что нужно скучающей девушке в летний день.
Я кручу карту в руках.
– Спасибо.
– На Манхэттен, девять, есть книжный. Не пропустишь.
– Круто. Увидимся.
Иду по дорожке к воротам. Он все еще наблюдает за мной.
– Телефон у тебя с собой? – спрашивает вслед.
Вопрос забавляет меня. Впервые он разговаривает, точно как моя мама. Я оборачиваюсь.
– А что? Опасный район?
Он смеется.
– Нет.
– Тогда пока.
Я ухожу, не оборачиваясь.
* * *
Приятно побыть в одиночестве. Я не была одна, так, чтобы нечем было заняться, очень давно. Иду по Манхэттен-авеню, заглядывая в витрины магазинов. По крайней мере половина магазинов – это роскошные бутики с красивыми вещами в витринах.
Я останавливаюсь полюбоваться купальником, который выглядит сексуальным и спортивным одновременно. Ценников не видно, но один я все же замечаю. На нем написано: «$260». Улыбаясь, я ощущаю, как мама улыбается со мной. Мы всегда развлекали друг друга неоправданно завышенными ценниками.
Мамин нос морщился каждый раз, когда она смеялась.
Странно, но я чувствую ее присутствие за своим плечом, пока иду по Манхэттен-Бич. Насколько я знаю, она никогда не бывала в Калифорнии. Но вместе мы замечаем, какие все здесь подтянутые и спортивные и что в Калифорнии пахнет не так, как во Флориде. Воздух более соленый и сухой.
Я спускаюсь к пляжу. Солнце сделало мир теплее, я сажусь на песок. Моей следующей остановкой будет книжный, но я понимаю, что у меня появился еще вопрос к моему новому другу Джейку. Открываю сообщения и набираю электронный адрес Джейка, на случай, если они связаны.
«Привет, это Рейчел Кресс. Не знаешь какие-нибудь книги, которые стоит почитать для курса по литературе? Направляюсь в книжный. Спс!»
Вряд ли он может ответить мне на сообщение сразу. Но я все равно жду. Океан голубой и красивый, с маленькими барашками. Делаю фото и думаю, не отправить ли Хейзу. Или это жестоко?
Прежде чем я принимаю решение, телефон звонит в моей руке. Номер незнаком.
– Алло?
– Рейчел? – говорит охрипший мужской голос. – Это Джейк.
По каким-то причинам мне становится тепло от звука этого голоса.
– Привет, – говорю я осторожно. – Спасибо, что позвонил.
– Да без проблем! – Его голос такой жизнерадостный, что я начинаю улыбаться в трубку. – Твое лето стало лучше?
Я смотрю, как Тихий океан сияет на побережье.
– Немного. Я сейчас стою на пляже в Калифорнии.
– Не может быть! Я стою на пляже в Массачусетсе. Ну, я смотрю на него из окна в общем-то. Мы типа патрулируем оба побережья разом. У тебя там не видно пиратов?
– Нет, – говорю я, по-прежнему улыбаясь как дурочка. По телефону Джейк даже прикольнее, чем по почте.
– У меня тоже. Хорошо.
– Верно.
– Так насчет твоего похода в книжный…
– Да? – Я уже забыла, что звонок был по причине. – Я бы с радостью что-нибудь почитала.
– Ты знаешь, какая литература будет у тебя в первом семестре? Английская или русская?
– Я бы хотела сначала изучить русскую, но не уверена, что решать мне.
– Что ж, я знаю, что мы будем читать «Анну Каренину». А если у тебя будет английская, там начнут с Чосера, думаю.
– Спасибо за совет. Наверное, я прочту «Анну Каренину» и буду надеяться на лучшее.
– Скорее всего, ты получишь расписание примерно через пару недель. Можешь просто подождать – и все узнаешь.
– Но мне нужно клеймо лузера на лбу.
Он смеется мне в ухо.
– Тогда не позволяй мне останавливать тебя. Мое отвалилось за лето, но я прилеплю его обратно на суперклей через несколько недель.
– Верно. – Я вдруг начинаю беспокоиться. – Это совсем скоро.
– Твой голос не очень-то радостный. Беспокоишься?
– Да. – Чувствую пустоту внутри. Словно от меня не осталось ничего, чтобы заводить новых друзей и впечатлять новых учителей.
– Я тоже немного нервничаю из-за следующего года, – признается он. – По другим причинам. Но моя мама всегда говорит мне задать себе вопрос: что худшее, что может произойти?
«Мое уже произошло. До сих пор происходит».
– Не знаю, первый скажи.
– Легко. Худшее, что может произойти: я буду сходить с ума весь год, чтобы впечатлить кафедру астрономии в Клэйборнском колледже. А потом меня не примут. – Его голос становится мрачным.
