– Ох. – Я сажусь рядом с ним на ДПО. – Так… Полагаю, мне ждать, да?
Джейк кладет руку поверх моей на долю секунды. Затем убирает.
– Спасибо, что не сказал раньше, – говорю я тихо. – Я бы с ума сошла.
Сидя на стуле у стола, Аврора фыркает.
– Джейк отлично умеет молчать.
Минуты идут. Аврора листает журнал, а я не нахожу себе места. Каждая прошедшая минута – минута, когда «Белль Хор» занят проверкой кого-то другого.
Наконец во дворе снова слышится топот. Мы трое глядим друг на друга, но я не смотрю, в какой подъезд они зашли. Затем за стуком своего сердца я слышу шаги на лестнице.
Аврора спрыгивает с дивана.
– Они идут к тебе! – Она распахивает дверь. Джессика забегает первая, за ней Дарья, другая Джессика и еще девять девчонок. Они быстро встают полукругом передо мной и начинают петь «Годы нашей славы», традиционную песню Клэйборна.
Я стою с полураскрытым ртом, пока звук двенадцати смешавшихся воедино голосов отражается от стен. Когда они заканчивают, Джессика подзывает меня встать в ряд с ними и обнимает меня за плечо.
– Рейчел, ты станешь членом «Белль Хора»?
– О да!
Из коридора доносятся восторженные крики, я оборачиваюсь и вижу небольшую группу заглядывающих в комнату соседей.
Двенадцать девчонок обнимают меня. Затем «Белль Хор» выходит из комнаты, чтобы посвятить кого-то еще.
Я закрываю дверь, разворачиваюсь, чтобы посмотреть на улыбающихся мне двух моих друзей. Аврора хлопает в ладоши.
– Не хочешь позвонить отцу и сказать ему?
Но упоминание о нем – не то, что мне сейчас нужно. Потому что я никогда не узнаю, попала бы я в хор, не будучи дочерью Фредди Рикса.
– Подождет, – говорю я.
* * *
Наступает октябрь, который раскрашивает деревья по всему городу яркими красками. Клены становятся удивительно яркого красного оттенка, а за желтыми листьями вязов будто зажгли лампы.
Солнце садится очень рано, и, когда вечером заканчиваются мои репетиции с «Белль Хором», уже темно.
Я иду до Хабернакера одна, напевая последнее, что мы разучивали. Мы работаем над Imagine Джона Леннона. Ее выбрала Джессика. Она аранжировала ее для ансамбля, голоса вступают по очереди один за другим, пока не достигается пик звучания. Кульминация песни заставляет мою спину покрываться мурашками в хорошем смысле.
Джессика – Высокая Нота держит «Белль Хор» в ежовых рукавицах. Первые репетиции я ее побаивалась. Может, это глупо, но я хочу, чтобы у меня все получилось.
Когда же она дала мне строфу для сольного исполнения, я начала расслабляться. Репетиции – мое любимое занятие. Можно сказать, жизнь идеальна с семи до восьми вечера по выходным.
В субботу перед Хэллоуином я слушаю запись «Белль Хора», пока мы сидим с Авророй и красим друг другу ногти на ДПО.
– Если тебе надоест слушать, просто скажи, – настаиваю я. – Я все еще учу песни из репертуара. Но… не дергайся! Ты все время ерзаешь.
– Не могу ничего поделать, – заявляет Аврора. – Мне всегда щекотно.
Кто-то стучит в дверь.
– Входи, Джейк! – зовет Аврора.
– Откуда ты знаешь, что это я? – спрашивает он, открывая дверь.
– Рентгеновское зрение, – подсказываю я. Кто еще это может быть?
Он одаривает нас лукавой улыбкой.
– Похоже, я застал вас за чем-то интимным.
– Ох, мечтай, – хмурится Аврора. – Рейчел, лак лег отлично. Правда.
– Ну, с тобой не так-то просто. – Я закрываю пузырек, и Аврора опускает ноги на наш самодельный кофейный столик.
– Садись, Джейк.
Он карабкается через Аврору и садится в середину. На его футболке написано: «Недостаточно памяти».
– Какие планы на вечер? Горячие свидания?
– Мы собирались выбрать фильм, – говорю я. У меня звонит телефон, и я поднимаюсь, чтобы ответить.
– Не размажь лак! – кричит Аврора.
Я делаю четыре шага на пятках, телефон продолжает пиликать.
– Алло?
– Рей, – говорит мягкий голос.
– Хейз?
Он вздыхает.
– Мне нужно было услышать твой голос.
– Все в порядке? – Друзья следят за мной с дивана.
– Да. Просто я очень скучаю.
Я перестаю ходить на пятках и иду в спальню.
– Я тоже скучаю, – говорю, закрывая дверь.
– Врунишка. – Он тихо смеется. – Ты занята.
– Я была занята. Но все равно должна была тебе позвонить. Просто мне легче не думать о прошедшем годе.
Он тяжело вздыхает.
– Хорошо. Наверное, так и должно быть. Я тоже мог бы позвонить.
Отличное замечание.
– Что у тебя нового? Как с работой?
– Нашел ее, кстати. Худшую работу в тематическом парке.
– Правда? Какую?
– Помнишь гоночные машины в «Туммороулэнде»? Я заправляю их. Тени рядом нет. И к концу дня я пахну потом и топливом.
– О, Хейз. Сочувствую.
– Это не так уж плохо. Зарплата отличная, и с пропуском я могу пройти на любой аттракцион. Я был на «Башне ужаса» тысячу раз.
В дверь спальни кто-то стучит.
– Секунду, – открываю.
– Мы подумали сходить на хоккей вместо фильма, – говорит Аврора. – Ты согласна?
– Хоккей? Почему бы и нет. Я скоро.
– Хоккей? – повторяет Хейз. – Звучит весело.
– Разве? Я думала, там дерутся.
Он смеется.
– В твоей школе? Должно быть, серьезная драка ботанов. Я бы на это посмотрел.
– Когда ты говоришь это, думаю, все не так уж плохо.
– Так. У тебя есть парень?
– Нет.
– Слышу сомнение в твоем голосе.
– Нет, никакого сомнения. – «Я не хочу обсуждать это».
– Я знаю, что ты далеко, Рейчел. Но я постоянно о тебе думаю.
– Прости. – Это единственный правдивый и добрый ответ, который я могу ему дать.
– Не-а. Не надо. Повеселись на хоккее. И звони иногда.
– Позвоню, – обещаю я, надеясь, что сдержу обещание.
Когда я выхожу из спальни, Джейк следит, как я пересекаю комнату.
– Кто это был? – спрашивает Аврора.
– Мой лучший друг из Флориды.
Джейк встает.
– Я возьму плащ. Игра через полчаса.
* * *
