– Не смей так разговаривать с моей дочерью! – взрывается Лусика Асамоа, и Луна чувствует руку на плече: мадринья Элис разворачивает ее и уводит в коридор. Дверь закрывается, отсекая крики; девочка такое слышала, когда пряталась в служебных туннелях Боа-Виста, известных лишь ей, – когда ее майн и пайн ругались, думая, что их слышат только машины.
– Все в порядке, корасан, – говорит мадринья Элис. Она прижимает Луну к себе и гладит по волосам.
– Ничего не в порядке, – шипит Луна в живот мадриньи. Каждая мышца в ее челюсти и горле напряжена. Лицо горит от унижения. В ушах раздается тонкий свист: так бывает, когда приказываешь себе не плакать. Любопытный енот подбирается ближе. Луна поворачивает к нему белую половину лица и оскаливает зубы. Зверек отскакивает, расстроенный.
– Не сотру, – заявляет Луна зверьку с «маской» на мордочке. – Пока все не будет в порядке. Это теперь мое лицо.
Она садится на корточки и протягивает руку к подозрительному существу. Енот склоняет голову набок. Луна щелкает пальцами, подзывает, цокает языком – Элис говорила ей, что так приманивают хорьков. Енот крадется, но замирает на границе досягаемости.
– Ну, иди сюда, – говорит девочка и делает полшага вперед. Енот сперва шарахается, а потом начинает обнюхивать ее пальцы. – Прости, что напугала тебя.
Две маски обращаются друг к другу.
Помещение заливает розовый свет; подняв глаза, он видит машины, которые сметают с крыши остатки лунной пыли.
Лусика Асамоа приносит два мартини из скромного бара. Апартаменты в двух шагах от медицинского центра, но целый мир отделяет их от тихих шипящих машин, чьи движения осторожны, полны нежности и изящества. Лусика Асамоа сбросила обличье омахене, но могущество Золотого Трона по-прежнему окружает ее, как аромат духов. Лукас молча берет предложенный бокал.
– Извинись, – говорит Лусика.
– Я не должен был так разговаривать с Луной.
– Она несла его три километра до Боа-Виста.
– Прости.
– Ей это скажи.
– Скажу.
Лукас пробует мартини. Хороший мартини должен быть таким, как поверхность Луны: холодным, сухим, бескомпромиссным, опасным. Строгим и красивым.
– Вылечи его, – говорит Лукас Корта.
– Мы не можем.
– Помоги ему.
– Лукас, повреждения катастрофические. Мы восстановили его вегетативную нервную систему и крупную моторику, но ему придется научиться ходить, говорить и есть самому. Все, кем он был, исчезло. Он опять ребенок – младенец. Чтобы стать Лукасинью Кортой, ему придется всему учиться заново. И мы не знаем, как это сделать.
Рука Лукаса дрожит. Он ставит почти нетронутый бокал на стол.
– Вы АКА. Вы ломаете ДНК и заставляете ее подчиняться вам. Вы черпаете жизнь из сердца Луны.
– То, что ему нужно, превосходит наши возможности, превосходит чьи бы то ни было возможности. На этой стороне Луны.
– Университет может что-то предложить?
Сила прочнее всего стоит на трех ногах, как учила Адриана Корта своих детей. Корпорация по развитию Луны и Пять Драконов были двумя опорами лунного порядка; однако существовала третья, самая старая и едва различимая, о которой постоянно забывали. Университет Невидимой стороны. Пока роботы Роберта Маккензи просеивали и плавили реголит в Океане Бурь, ища редкоземельные элементы, на другой стороне Луны машины консорциума университетов, от Калтеха до Шанхая, плели ленты из полимеров с диполями через кратер Дедала. Пока директора «Тайяна» бежали из Китая, чтобы присоединиться к своим роботам, добывающим лед и ископаемый кометный углерод в Бассейне Южного полюса, на другой стороне Луны Калтех и Массачусетский Технологический копали туннели и обиталища для постоянного исследовательского поселения, свободного от вмешательства земных государств и идеологов. Пока маглев-пути ВТО охватывали полюса и тянулись на обратную сторону, новый университет заключил контракт на строительство и запуск с Воронцовыми, связанный с миссиями в глубоком космосе, и одновременно выстроил и запустил судебный процесс против той же ВТО, чьи стремительные поезда мешали обсерватории в кратере Дедала заниматься наблюдениями. Был основан Суд Клавия, а вместе с ним – юридический факультет университета.
Двое рабочих из Аккры создали AKA и воздвигли империю света, жизни и воды: на другой стороне Луны построили защищенные лаборатории патогенов, разместив их глубоко под кратером Пуанкаре, за чередой шлюзов и герметичных дверей. Адриана Корта смотрела, как уменьшается оставшаяся позади Бразилия на экранах орбитального транспортника; на другой стороне Луны кабели «лунной петли» посылали капсулы в хранилища под Морем Восточным, чтобы сберечь генетические богатства Земли, в безопасности и вдали от разрушенной биосферы планеты.
У него никогда не было официального названия. Университет Невидимой стороны – прозвище, хотя оно, как все лучшие клички, точное. Его туннели и трамвайные пути, гиперлупы и фуникулеры покрывают пятьдесят процентов обратной стороны Луны. По одним меркам, это самый большой город в двух мирах, по другим – мать всех пригородов. Он раскинулся по всей Луне через свои коллоквиумы, учебные группы и микроколледжи, но его сердце, дом, не видит Землю, потому что перед ним раскинулась Вселенная. Это передовой научно-исследовательский центр двух миров, яростно защищающий свои богатства и независимость. Это третья сила, скрытый клинок. Орел и Драконы давно научились не испытывать терпение Университета.
– Есть новые разработки в области 3D-печати белковых чипов, – говорит Лусика. – Искусственные нейроны, программируемые наноматериалы.
– Они могут восстановить поврежденное?
– Могут, но им понадобится доступ к его воспоминаниям.
– Но ты сказала, что повреждения…
– Их восстановят, опираясь на внешние источники. Его фамильяр, сетевой след и еще люди: друзья, семья.
Лукас Корта смотрит через открытую щель окна на окрашенную в розовый буйную растительность трубофермы Йебоа. Он чувствует влажное тепло всей кожей. Земля была такой плотной и влажной, за каждый вдох приходилось воевать с жарой и силой тяжести. Он пробует на вкус плодородие, силу листьев и жизни. Жуан-ди-Деус и Боа-Виста лежат под Mare Fecunditatis, Морем Изобилия. То место лучше подошло бы для Тве. Моря Изобилия, Спокойствия, Ясности, Нектаров, Паров, Дождей. Моря лжи, селенологической и эмоциональной. Море Холода, море Кризисов, океан Бурь – моря истины.
Лукас Корта ясно видит опасность. Узнает ли он сына, который вернется с обратной стороны? Что Лукасинью будет знать о нем?
– Я хотел взять его с собой в Меридиан, – говорит Лукас.
– Это недопустимо.
– Это для них. Ты ведь понимаешь? Все, что я сделал, – для них. Я хочу, чтобы мы все вернулись.
– Я понимаю, Лукас.
– Неужели? Отведи меня к нему, мне надо снова его увидеть.
