– Какие-то проблемы? – спрашивает Кесси. В доме Кальцаге к полицейским всегда относились враждебно.
Офицер Долорес переминается с ноги на ногу с неловким, но целеустремленным видом, будто ищет предлог поиграть в копа.
– Обычная проверка.
– Вы проверяете всех, кто прибыл с Луны? – Марина въезжает в гостиную. Оушен стоит у нее за правым плечом, как телохранительница, Уивир – за левым.
– Просто хотели убедиться, что у вас все в порядке, – говорит офицер Кайл.
– А почему бы и нет?
– Вы недавно вернулись из враждебной страны, – говорит офицер Долорес. – И работали в одной из ведущих корпораций, были личным ассистентом видного члена одного из главных семейств.
– Полицейское управление Порт-Анджелеса чертовски много знает про меня, – говорит Марина.
– Она не террористка! – ляпает Оушен. Воздух в комнате застывает. Дело может быстро принять дурной оборот.
– Уверена, офицеры просто хотели убедиться, что у людей не возникли какие-нибудь дурацкие идеи по поводу Марины, – говорит Кесси. – Фальшивые новости летают по всему миру, пока правда зашнуровывает ботинки.
– Именно так, мэм, – говорит офицер Долорес.
Марина ждет, когда раздастся хруст гравия под колесами патрульной машины, а потом говорит:
– Им велели приглядывать за мной.
– Они действительно думают, что ты террористка! – восклицает Оушен.
– А вот я думаю, что ты настоящая дура, Оушен Паз Кальцаге, – шипит Кесси. – Такие вещи нельзя говорить в лицо копам.
– Все в порядке, – говорит Марина. – Пойдем, поможешь мне с физиотерапией.
Но порядка нет и в помине. Воздух кажется грязным, у воды испорченный привкус. В каждом затянутом паутиной углу – чьи-то уши и глаза. Дом захвачен, она под наблюдением.
– Кто бы мог подумать, – говорит Марина и с трудом, превозмогая боль, встает к ходункам, – что я могла когда-то без особого труда пробежать двадцать километров.
– Пробежать? – Для Оушен слово «упражнение» значит что-то вроде перекатывания с одной стороны дивана на другую. Марина делает судорожный шаг. Еще один. И еще. Оушен следует за ней, готовая поймать тетушку, если та споткнется.
– Все дело в том парне, – говорит Марина. – О, он был просто отпад. А как иначе? Иначе я не побежала бы. Это было что-то вроде ритуала. Религия такая. С краской для тела и крошечными одежками.
– Марина! – ахает Оушен.
– Я собиралась рассказать тебе про секс…
– Нет-нет-нет! – вопит Оушен, зажимая ладонями уши. – Марина. Если я спрошу, обещаешь меня не закладывать?
– Не могу обещать. Спрашивай.
Пять шагов до конца коридора, повернуться – и назад.
– Это правда, что там, на Луне, никого не волнует, натурал ты, гей или би?
– Правда. Никого это не заботит, никто никого не осуждает, в глобо даже таких слов нет. Гендеров и сексуальностей столько же, сколько людей. Дело в том, кого ты любишь, а не что. – Конец коридора. Чтобы развернуться вместе с ходунками, надо исполнить сложный танец на подгибающихся ногах. – Чтобы это понять, у меня ушло много времени, но в этом – абсолютная суть Луны. Договор между людьми – это всё и вся. Твой папа. Я его еще не видела.
– Они на время расстались. Чтобы проверить, как им это понравится.
Марина слышит сквозящий в небрежных ответах Оушен гнев.
– На Луне брак – просто еще один контракт. С кем, в чем суть, как надолго. Можно жить вместе или врозь, с сексом или без. Открытые отношения, полиамория, кольцевой брак. Можно быть замужем за несколькими людьми одновременно.
– Звучит сложновато.
– Так и должно быть. Брак – штука, в которую трудно вступить, но из которой легко выйти. Я была с лучшим брачным адвокатом Луны, и даже она все свое время тратила на то, чтобы латать дыры и заживлять раны.
– Была.
– Что?
– Была с ней. Не «работала с ней».
– Так, ну-ка заткнись и помоги мне сесть обратно в кресло, – говорит Марина. – И дай сюда гантели. Теперь мне надо заняться верхней частью тела.
Но Оушен ставит гантели на пол и бросается к входной двери, потому что дом объявляет о новом посетителе: из Индонезии прибыл Скайлер.
Тайное братство страдающих бессонницей. Марина слишком устала для сна, Скайлер слишком устал от смены часовых поясов.
– С запада на восток еще хуже. – Он сидит на корточках, озаренный светом холодильника. Законы бессонницы предписывают, что неспящие должны собираться на кухне.
Он пьет сок из пакетика.
– Долгие перелеты вызывают обезвоживание.
– Уверяю тебя, перелет с Луны на Землю ни с чем не сравнится, – говорит Марина.
– Хочешь чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
Она никогда не любила брата. Он поздний, последний, любимый ребенок. Сумел удрать в Юго-Восточную Азию, чтобы путешествовать, расслабляться, набираться опыта, жениться и с помощью харизмы получить приличную работу в области маркетинга в Джакарте. Ей же пришлось отправиться на Луну, чтобы оплатить медицинскую помощь матери.
– Я слышал, у тебя были гости из полиции Порт-Анджелеса.
– Они перехватывают мои сообщения. Это легко заметить: ИИ у них дерьмовый.
Скайлер откидывается на спинку стула.
– Мне потребовалось три дня, чтобы добраться сюда. Все летит к чертям собачьим. Каждую неделю на две-три ночи отключают электричество. Все ищут виноватых и сочинили уже миллион теорий. Заговоры повсюду. Правительство – какое угодно правительство – захвачено Луной. Луна все решает. Короче, обычная ерунда про всемирный заговор и контроль над разумом.
– Это полная противоположность тому, что произошло на самом деле, – говорит Марина. – Вы вторглись к нам.
Скайлер отпивает еще сока из пакетика.
– Чем сильнее правительство отрицает это, тем больше людей верят. Люди очень привязываются к своим убеждениям. Каждый, кто связан с Луной, – агент Сатаны. На вернувшихся домой нападают. Женщину из нашего дома атаковали грабители. А она вернулась два года назад и уже полностью восстановилась. Какие-то парни ворвались в ее квартиру, потому что думали, будто она собирается захватить водопровод. Потом подключились имамы – как-то в пятницу собрали огромную толпу. Офис ВТО в Джакарте атаковали и сожгли. Толпа не пустила пожарных тушить пламя. На термоядерной станции в Джокьякарте устроили демонстрацию. За отключениями электричества стоит «Маккензи Гелиум». Всем засунут в глаза эти чипы…
– Чибы.
– Какая разница. Всех вынудят иметь эти штуки, и, если ты сделаешь что-нибудь не то, правительство сперва отключит тебе сеть, потом электричество, затем воду. А в конце концов запретят дышать.
