– Прошу прощения.
Облако доброжелателей, лизоблюдов и шпионов расступается перед Орлом Луны.
– С днем рождения.
– Ты забыл, верно? – шепчет Алексия.
– Забыл.
– Кстати, мне двадцать восемь, – говорит она, и Лукас переходит на следующую светскую орбиту. Прикосновением к руке Аманды Сунь отсекает ее от круга избранных. Тростью раздвигает милый занавес из гибискуса и выводит женщину на балкон. Искусственное небо потемнело до цвета индиго, каждый медленно движущийся огонек выглядит пылинкой. Меридиан окутали сумерки.
– Итак, мы выглядели парой дураков, – говорит Лукас.
– Это я выглядела дурой. Тебя там не было.
– Виего Кирога посоветовал этого не делать.
– Разумный совет. Твоя сестра отымела меня в зад.
– Она трахнула нас обоих. Я слышал: защитница девчонки Асамоа вырубила твои дроны.
– Ей не угрожала никакая опасность, – отмахивается Аманда Сунь. – До той поры, пока ее тетка – омахене, девчонка неуязвима. Мы хотели посмотреть, как она отреагирует.
Да уж, неплохо получилось.
– Кстати, я так понял, Лукасинью не упомянул тебя в искусно состряпанном ролике, записанном в Кориолисе, – говорит Лукас. – А мне передал привет.
– Верно, – соглашается Аманда. – Но его все равно здесь нет, не так ли?
– Это было предварительное слушание, – не сдается Лукас. – Мы затеяли долгосрочную игру. Ты могла бы некоторое время побыть в Меридиане. Я хочу тебя кое о чем попросить.
– Хочешь услугу, Лукас?
– Ни в коем случае. Корта платят за все, что им надо. Речь о потенциальном контракте. Мне нужен программист – слово «хакер» еще в ходу?
– Да.
– Моя мать однажды спрятала код внутри системы управления зеркалами «Горнила», на случай крайней необходимости. Я хочу последовать ее примеру.
– Что тебе нужно, Лукас?
– Пятнадцать тысяч земных боевых ботов.
Аманда Сунь улыбается:
– Выбрал себе сюзерена, Лукас?
– Думаю о случае крайней необходимости.
– Это будет не бесплатно.
– Назови цену.
– Я хочу его увидеть, Лукас.
– Я не могу тебя остановить.
– Я хочу, чтобы кто-то из членов семьи поселился в Кориолисе.
– Ваш посол?
– Мы договорились?
– Договорились.
– Тогда боты твои.
Кивок, изгиб пальцев в традиционном приветствии семейства Корта – и долг службы, а также долг перед обществом призывают Орла Луны продолжить путь.
– Мадам Асамоа.
Абена извиняется перед другими гостями. Лукас ведет ее по дуге мимо музыкантов. Кивает, шевелит ногой в такт изысканному синкопированию.
– Вам нравится эта музыка? – спрашивает Абена.
– А вам нет?
– Я думаю, это претенциозно – восхищаться тем, чего не понимаешь.
– У меня так получилось с джазом. Целый музыкальный мир, чуждый мне. Я понимал лишь крошечную его часть – где он сливался с моей любимой босановой, – но также должен признать, что я знал, чего именно не знаю. Я решил самостоятельно научиться джазу – его крошечной части. Одиннадцать месяцев на борту «Святых Петра и Павла» позволили мне лишь царапнуть поверхность.
– Оно того стоило?
– Вот я здесь, вернулся к босанове. Мои юристы сказали, у вас задатки отличного адвоката. Вы хорошо проявили себя в суде.
Абене Асамоа хватает такта смутиться.
– Спасибо, сеньор Корта.
– От этого мне очень захотелось с вами познакомиться, сеньора Асамоа.
– Врага надо знать в лицо?
– Вы мне не враг. Но можете им стать, и это будет прискорбно. Как там люди говорят про мою семью?
– Лукас Корта не знает, что люди говорят про его семью?
– Окажите мне любезность, сеньора Асамоа.
– Корта режут.
– Семейные дела не должны покидать пределов семьи.
– Сеньор Корта, – говорит Абена, когда Лукас на прощание смыкает пальцы, – простите меня за прямоту, но Лукасинью не будет в безопасности, пока вы Орел Луны.
Лукас обходит музыкантов по кругу, приостанавливается, чтобы насладиться душераздирающим минорным септаккордом в Aos Pés Da Cruz, а затем подходит к членам УЛА. Те же лица, которые он видел угрюмыми под капюшонами дождевиков в Боа-Виста. Те же унылые деловые костюмы. Только одна из них, француженка, пьет.
– Мой собственный джин, – говорит Лукас Монике Бертен. – Рецепт Жуан-ди-Деуса. Я попросил дизайнера его воссоздать. Цветочный, с почти кедровым послевкусием.
Моника Бертен что-то бормочет в знак одобрения. Лукас уводит Ван Юнцин на второй, более уединенный балкон.
– Мы раздосадованы, мистер Корта. Дорогие наемники с подкреплением из ботов – и нам опять не удалось ликвидировать сброд, которым верховодит Валет Клинков.
– Они знают в высоком городе все закоулки и тайники.
– Их предупредили. – Мадам Ван прижимается к задней стенке балкона, у окна. Лукас опирается о балюстраду. – Кто-то в вашем офисе?
– Верность организации нам чужда. Семьи, контракты и любовники. Вот что дорого нашему сердцу.
– Это были вы?
Лукас холодно глядит на Ван Юнцин, пока она не отворачивается.
– Знаете, кто таков этот Валет Клинков? Денни Маккензи. По-вашему, я бы шевельнул хоть пальцем, чтобы помочь наследнику «Маккензи Металз»?
– Лишенному наследства.
– С Денни Маккензи легко справиться. Надо просто поднять цену на воздух. Я где-то однажды прочел, что Китай построил великую империю, монополизировав воду. Дыхание – куда более надежный мотивирующий фактор, чем питье.
– Все, что вы могли прочитать о Китае, написано людьми с Запада, – говорит Ван Юнцин. – Но мнение делает вам честь. – Лукас вызывает официанта и предлагает свежий холодный мартини. Ван Юнцин отмахивается от своего бокала. – Сойдемся на немедленном увеличении стоимости Четырех базисов. Мы ожидаем сообразного разрешения проблемы Байрру-Алту.
Ван Юнцин направляется к двери, за которой ждут проверенные коллеги, но Лукас припас напоследок еще один выстрел:
– До меня дошли слухи, что Дункан Маккензи встречался с правлением ВТО.
– Мы понимаем, что он должен был заключить контракт на замену «Горнила», – отвечает Ван Юнцин.
– Ваша информация устарела. Тот заказ отменен.
Хороша. Ей только что сообщили, что наемники Воронцовы ненадежны, а она не вздрогнула от неожиданности, ничем не выказала эмоций. Хотя услышанное ее потрясло. Пусть расскажет своим дружкам.
