Телефон наконец деликатно мигнул загруженным смс и Глеб быстро пробежался по транслитерированному сообщению. Умеренный в тратах Гриша, не от хорошей жизни, конечно, бережливо отлил массивный текст в сто шестьдесят латинских символов: ориентировку на машину, данные автовладельца и координаты GPS, где постовые камеры отследили последнее перемещение автомобиля.
— Вот, соколы ясные, вы у меня и в кармане, — удовлетворённо высказался вслух Глеб и усердно переписал в навигатор широту и долготу, нажал на клавишу search. Гаджет выдал «Where is it?»
54 и своё неизбывное, задушевное «Seek, seek, seek…», и гораздо быстрее, чем в прошлый раз шлёпнул маркер на векторную карту, и любезно предложил оставить точку в «Favourites», мотивируя тем, что Глеб не в первый раз уже желает оказаться в выбранной локации. Глеб осторожно тронул пальцами масштаб и точка подсветилась вспыхнувшими надписями топонимов: St. Petersburg, Coal Harbor.
Глава 13. НЕФТЬ И ФУНТЫ ДЛЯ ФРАУ ПЕЛЬЦЛЬ
Все сто километров проложенного навигатором маршрута Глеб старательно пытался убедить себя, что никакой очевидной связи у совмещения этих двух событий нет. В самом деле, совпадение, что ровно день назад он уже ехал по этому адресу. Форд Фокус (gos# A086AR 47, cvet marengo, bez osobih primet) он отыскал среди сухотелых, костистых будылей припаркованным на стоянке в пятнадцати шагах от асфальтового пятачка, где Глеб вчера распрощался с Нэнси. Это ещё больше навело на размышления. Проверить сходимость событий было не сложно, но Глеб принципиально откладывал проверку до последнего. Он обошёл машину, собрав на пропитанной мазутом земле слепки свежих морщинистых подошв (примерно 45-го размера), потрогал капот (холодный) и заглянул внутрь салона, не зацепив взглядом ничего необычного. Наконец, не удержался, вырвал из оттопыренного кармана телефон, пролистал вниз журнал звонков, отыскивая неизвестный номер, на который вчера в семь минут двенадцатого звонила Окунева, набрал его и когда на том конце взяли трубку, вежливо осведомился:
— Дымшев?
— Ну я, — настороженно буркнули в ответ. — А кто интересуется?
Глеб окаменел лицом. Хищная выжидательность тронула складку на лбу, мускульным спазмом сжала до порядка уродливого шрама. Он почти оборвал звонок, подтвердив опасения, но тут в голову клацнула мысль (мыселька!) и мгновенно разлиновалась в чистейшую импровизацию. Глеб поздоровался, как со старым знакомым, назвал своё имя и добавил волшебную фразу, призывающую сбить собеседника с толку. — Я ваш сосед.
— Не помню, — не клюнули на наживку.
— Как же? — Глеб искренне удивился. — А я вот вас помню. У вас тёмно-серый «фокус». И у меня тоже. Только под «металлик».
— Глеб, Глеб, Глеб… — повторил Савелий Витольдович задумчивым интонационным перебором, отчаянно перетряхивая память (столь непластичную и далеко уже небезупречную), заметно смягчился, так и не вспомнив, неловко добавил: — А в чём, собственно, дело?
— Намеревался одолжить у вас баллонный ключ. Он же фирменный, а я свой, представляете, у дилера оставил на ТО. Хотел подтянуть гайки перед командировкой. Вы дома?
— Я не дома.
— Ну, а вечером будете? Мне в дорогу завтра с утра.
— После семи звякни. Вынесу, — медленно, чуть не по слогам повторил Сава, чувствуя нарастающий абсурд обстоятельств и условий, однако не в силах совладать ни с тем, ни с другим, или хотя бы поставить что-то им в противовес.
— Да, спасибо, Савелий Витольдович, обязательно наберу вас после семи. До свидания.
Прежде чем Сава придумал разумный вопрос, который помог бы расставить всё на места, на том конце раздались короткие гудки.
Значит, это не было совпадением. Вчера, когда Глеб забирал Ленку от Финбана и вёз её, возбуждённую, всю на эмоциях, на Репинку в какое-то кафе (на столик в ресторации договориться не случилось), она рассказала ему о разговоре с директрисой, вдруг объявившей об окончании испытательного срока и назначении её на должность бренд-амбассадора. Это решение не было решением Вики («Кто такая Вика? Ах, коммерческий директор… ну, понятно»). После маркетингового аудита с привлечением аналитической группы из какого-то московского агентства, собственников подвели к выводу, что бизнес их подзастоялся и пора бы пустить ему немного крови, с тем, чтобы влить новой («И кого же отдали на заклание? Трясогузку? Енота? Белку? Ах… Ленку»). Несмотря на свой стремительный карьерный взлёт от стажёра до вайзера Милашевич всё же оказалась в числе несчастных, попавших под сокращение. В это время случилось нечто совершенно невероятное: список готовила Усцелемова («Ну, Вика, Вика! Наш коммерческий, я же говорила!»), и кто-то из собственников, подписывая приказ об увольнении сотрудников, неожиданно отложил в сторону личную карточку выпускницы биофака и самолично вычеркнул её из списка. Продолжение истории неочевидно, но концовка оказалась хеппиэндовой: вместо обходного листа Лене предложили повышение. И хотя до сегодняшнего дня при упоминании слова «амбассадор» у неё возникала только одна ассоциация — с банкой кофе, всё же она смогла смекнуть, что амбассадорство мало причастно к поглощению бодрящего напитка, но гораздо больше — к активнейшим коллаборациям. Коллаб уволенной и тут же взятой на работу Милашевич (и ещё одного англоговорящего сотрудника, дистанционно работающего из Будапешта) будет направлен на ребрендинг компании с установкой на экотренд, наметившийся в бизнес-плане запущенной и мчащейся на всех порах каруселью креативных маркетологов.
Сначала Ленка расстроилась («Надежда решить экопроблему тенденциями экобизнеса? Блин блинский, они там совсем ку-ку?»), но вдруг в курилке с Женей Регнером дошла до той чудесной мысли, что «зелёный» бизнес лучше «чёрного», что убеждения во всей своей простоте — не вопреки, а благодаря — вещь сильная, и их во чтобы то ни стало надо отстаивать, потому что сила жизни — единственная мера правоты и высший (потому главный) критерий правильности, не важно, звучит это в контексте Ленки или белки, да пусть даже енота или трясогузки, они ведь тоже хотят красиво жить. А то, что эту красоту приходится марафетить инструментами торговли и коммерции — что ж, это только делает задумку в гегелевском смысле прекрасной, ведь прекрасное в природе, согласно Гегелю, имеет своим источником идею, пусть даже безнадёжную. Безнадёга лишь подкидывает бесов и придаёт необходимой для акта доброты злобы. Может, в такой работе меньше пота, зато неизмеримо выше цели.
Так что уже сегодня вечерним рейсом Ленка вылетает в Сочи, чтобы принять участие в выборе будущего места для первого в России рекреационного парка дикой природы Zoorium. В дальнейшем Милашевич должна будет внести свою лепту в продвижение бренда и расширение его до сети из четырёх зоологических парков: помимо Сочи, в Питере, Москве и Краснодаре. Животные из «Энималсленда» будут помещены в рекреациях для проведения комплекса оздоровительных мероприятий и позже расселены на новых местах, максимально приближенных по условиям содержания к их естественным средам обитания.
