Самое существенное отличие между историческим монархом и цирковым королем – рост. Лафкин не наделен статностью Старого Медного Носа
[44], что он компенсирует тюдоровским беретом с плюмажем и сапогами на высоком каблуке.
За спиной у Лафкина стоит его четвертая жена – Эвриала, Королева Змей, черноволосая красавица из Ист-Энда. В медном корсете, она держит в руках королевского питона. Вид у нее подавленный. Змея, обвивающая ее шею, тоже угрюма, вяло шевелит языком. Кора, тронутая безграничной печалью в насурьмленных глазах Эвриалы, сочувственно улыбается ей. Эвриала краснеет.
– Бог мой, неужели Брайди Дивайн собственной персоной? – вопрошает Лестер Лафкин, прикрывая глаза гусиной ножкой. Голос у него пряный, как переперченный соус. – Ваш ужасный капор ни с чем не спутаешь.
Взмахом руки он предлагает гостьям сесть. Его приспешники опускают полы шатра и зажигают еще несколько свечей. Лафкин одним глазом задумчиво посматривает на Кору.
– Не желаете поступить в мой цирк, прекрасная великанша? – предлагает он.
Кора отводит глаза от Эвриалы.
– Размечтались.
– Подумаешь, – смеется Лафкин. – Есть женщины и поболее вашего, да еще и с бородами до колен. Впрочем, готов поспорить, в рукоборстве никто из них вам не ровня.
Кора в ответ лишь сердито смотрит на него.
Лафкин встречает взгляд Брайди.
– Примите мои искренние соболезнования по поводу вашей последней неудачи. – Он обращается к своей свите: – Все присутствующие слышали про последнее дело миссис Дивайн?
Его придворные в растерянности, не знают, какой реакции ждет от них маленький король.
– Для тех, кто пропустил это мимо ушей, рассказываю: с целью выкупа был похищен маленький мальчик, в результате его убили. Похитители, – продолжает Лафкин, – сообразив, что сети, в которые они угодили, затягиваются, решили, что заспиртованного ребенка продать будет легче, чем живого. Слышали об этом, мои подданные?
Те энергично кивают.
– Сомневаюсь, – чопорным тоном говорит он. – Ладно, любезности в сторону. Что вас привело сюда, Дивайн?
– Вы усилили охрану, – замечает Брайди.
– Мы всегда охраняем своих артистов. С тех пор как Джон Хантер прикарманил ирландского великана, мы находимся в состоянии войны. – Для пущего эффекта Лафкин гусиной ножкой разрубает воздух. – Антрепренеры и анатомы – заклятые враги.
– Ну да, – комментирует Брайди, – когда не торгуют между собой украденными, выкопанными или контрабандными диковинками.
Лафкин резко втягивает в себя воздух, приходя в ярость. Он кладет на стол гусиную ножку и вскидывает свои унизанные кольцами руки.
– На что это вы намекаете, миссис Дивайн?
– У вас есть связи, Лафкин, – не отрицайте. Насколько мне известно, без вашего ведома ничто о двух и четырех ногах или в сосуде не пересекает границу нашей страны в обе стороны.
– Думаете, я в сговоре со своими врагами?
– Я думаю, что вы – бизнесмен.
Лафкин прищуривается.
– Миссис Дивайн, вы заявились в мое королевство в безобразнейшем капоре, какой только есть в христианском мире, и еще смеете обвинять меня бог знает в чем?
Брайди вытаскивает фотографию Кристабель и по столу придвигает ее Лафкину.
– Эту девочку выкрали из ее родного дома в Восточном Сассексе. Я должна ее найти.
Лафкин вытирает пальцы о скатерть, из кармана своей туники достает монокль и устраивает целое представление, вставляя его в глазницу.
Эвриала насмешливо поводит глазами, и Кора отваживается послать ей еще одну улыбку. Эвриала улыбается в ответ, отчего на щеках у нее проступают прелестные ямочки. Питон чуть разматывает свои кольца.
Лафкин поворачивает фотографию к свету и изображает удивление.
– Милая лапочка, – произносит он.
– Похожа на героиню центрального номера программы на вашей вывеске, вы не находите, Лафкин?
– Совпадение, миссис Дивайн.
– Она – опасное приобретение, из-за нее уже погиб один человек.
– Напугать меня пытаетесь, мадам? – Лафкин возвращает ей фотографию.
Брайди выпрямляет спину, сидя на стуле.
– Помните, несколько лет назад у вас были неприятности с полицией, когда, в частности, вами заинтересовался инспектор Валентин Роуз?
Лафкин протирает монокль о свой складчатый рукав с буфом.
– Я попросил бы вас, мадам, не упоминать это имя в моем дворце.
– Благодаря доказательствам, что я раскопала, вас сняли с крючка, Лафкин. Хотите, чтобы я напомнила вам обстоятельства того дела?
– Не надо. То есть вы хотите сказать: Лестер, дорогой, ты у меня в долгу. Услуга за услугу.
– Я прошу вас о содействии, Лафкин. Вряд ли вы хотите, чтобы сюда наведалась полиция и спутала все ваши планы относительно Креморна. – Она помолчала для выразительности. – Инспектор Роуз проявляет интерес к этому делу.
Лафкин морщится.
– Ему известны подробности?
– Если еще не известны, то скоро он будет осведомлен, а вы у него не самый любимый антрепренер.
Крякнув, Лафкин убирает в карман монокль.
– Что ж, буду держать ухо востро и смотреть в оба. Может, что и узнаю о вашей пропавшей крошке.
– Вы знакомы с няней по имени миссис Бибби? Хромая на одну ногу, грубые манеры?
– Нет. Ее тоже похитили?
– Исчезла вместе с девочкой. Скорее всего, замешана в похищении.
– Как я сказал, буду смотреть в оба.
– Только за мной следить не вздумайте, Лафкин. – Брайди задиристо вскидывает подбородок, в ее бандитских глазах стальной блеск.
Эффект потрясающий. Лафкин взволнован, ибо надменных пылких женщин он предпочитает всем остальным. Он пал бы к ногам женщины, которая относилась бы к нему со столь необузданным неуважением. Лафкин вдруг начинает сознавать, что нашел в Брайди свою Анну Болейн, и его сердце наполняется ликованием.
С золотого блюда на столе он берет половинку граната, смачно кусает его и, пережевывая зернышки, со страстным вожделением смотрит на Брайди.
Подумывает о том, чтобы выразить свое недовольство, но вместо этого спрашивает:
– Миссис Дивайн, какие у вас планы на сегодняшний вечер?
