Брайди спешит следом, протискиваясь сквозь гомонящую, медленно движущуюся толпу. Проходя мимо ведра, она наклоняется и выуживает брошенную Криджем сигару. Дешевое курево, в большом почете у студентов-медиков: «Гусарская смесь».
Брайди торопливо выходит из операционного зала. Криджа нигде не видно. Потом ее взгляд снова натыкается на него – в вестибюле, возле широкой дубовой лестницы. На нее напирают со всех сторон, но она все равно останавливается.
В распахнутых дверях стоит Гидеон Имс.
Прижимаясь к стене, Брайди ближе подбирается к нему.
Гидеон ждет, когда подадут его экипаж. Его окружает толпа. Мужчины пожимают ему руку, смеются над его шутками. Некий молодой врач представляет Гидеону свою супругу. Тот улыбается женщине, целует ей руку, пальцами касаясь ее кожи поверх манжеты перчатки. Она краснеет, и его улыбка становится шире.
Должно быть, почувствовав, что за ним наблюдают, Гидеон оборачивается.
Брайди кажется, что кровь застыла у нее в жилах. Их взгляды встречаются, всего на мгновение. Он в знак приветствия касается края шляпы и затем отводит взгляд, ибо какой-то мужчина тронул его за руку. Это Кридж. Гидеон похлопывает его по плечу – пренебрежительно и в то же время с чувством.
Люди, пробиваясь к выходу мимо Брайди, на несколько секунд заслоняют от нее Гидеона и Криджа, и, когда толпа снова рассеивается, их уже нет.
21
Старая лавка судовых товаров – то место, куда приходят, дабы найти что-то потерянное или избавиться от того, что было найдено при сомнительных обстоятельствах. Осевшая от старости дряхлая лавка с оплетенными паутиной прокопченными окнами горбится на берегу Дептфорд-крика
[57]. Загляните в нее, и вашему взору откроется целый мир всякой всячины! Истлевшие канаты – на вид мотки пыли – настолько древние, что ими, наверно, еще сам Ной пришвартовывал свой ковчег!
Растрескавшиеся поплавки, уключины и отпорные крюки, топоры и вар, «летучие мыши»
[58], изъеденные молью головки швабр, «обезьяньи кулаки»
[59] и тысячи других приспособлений, сделанных из сетей, металла, веревок и бечевы. С потолка на крюках свисают странные предметы флотского назначения; на полу вздымаются груды пыльных сокровищ, которые изо дня в день становятся все выше. На двери – вывеска загадочного содержания:
Часы работы: каждый второй ВТОРНИК месяца.
За исключением тех случаев, когда магазин открыт каждый третий ЧЕТВЕРГ
Или каждый второй ПОНЕДЕЛЬНИК.
По вопросу проживания и столования обращайтесь в магазин.
По вопросам швартовки и конопачения – в мастерскую.
По распоряжению мистера У. Таккетта.
Когда дверь лавки открыта, речной бриз (обычно бесцельно рыскающий вдоль водного потока), пользуясь представившейся возможностью, устремляется в магазин вместе с нечаянным покупателем. Особенно ему нравится бить в колокол, что висит в лавке у входа, – в тот самый колокол, который трезвонил на борту «Летучего голландца». Погребальным звоном ветер мрачно приветствует незадачливого покупателя и затем принимается «наводить порядок» в самой лавке, заставляя раскачиваться, греметь, трястись, клацать, падать и кататься собранную в ней всякую всячину. И тогда кажется, будто магазин внезапно отчалил от берега. Над лавкой – комнаты, которые сдаются внаем. Сейчас они пустуют, а в счастливую пору, когда торговля шла бойко, постояльцев в них набивалось раз в десять больше, чем эти комнаты могли вместить. Жильцы были самые разные – и святые, и грешники; слепой капитан и однорукий портовый грузчик, десятки обнищавших джентльменов и ирландский сборщик трупов. В хорошую погоду квартиранты усаживались в рядок перед магазином и, щурясь на солнце, плевали вслед прохожим.
В часы работы магазина его владелец Билл Таккетт занимает свое место за прилавком. Под прилавком обитает ящик для денег (но теперь вместо столь необходимой наличности в нем лежат другие предметы: голыши, птичьи перья и зеленый стеклянный шарик). Сухопарый мужчина, словно законсервированный во времени с помощью заклинаний и соленой морской воды, Билл Таккетт сам подобен старому моряку. На нем вощеная зюйдвестка, натянутая на уши; брюки, чтобы не спадали, подвязаны веревкой. Сморщенный рот с поджатыми губами похож на раковину моллюска, черные вращающиеся глаза вполне уместно смотрелись бы на голове краба. Сегодня сморщенный рот Билла и вовсе вытянут в трубочку, а вращающиеся глаза так и зыркают во все стороны. После многих лет отсутствия объявилась его жена, и он не особо рад ее возвращению. Недоволен он и тем, что заявилась она в сопровождении некоего замшелого хмыря (якобы это доктор) и лодочника, с которым нужно расплатиться, да еще приволокла с собой сундук с каким-то непонятным товаром.
Доктора – по прибытии он едва держался на ногах, а в животе у него что-то постоянно булькало – проводили в давно пустовавшую комнату для гостей. Жена Билла немедленно принялась хлопотать вокруг него, напоила бедолагу бульоном из ножки для студня, и тот с тех пор носу не высовывал. А вот сундук оказался шумным: в нем что-то скреблось и постукивало. По просьбе жены Билл перенес сундук в мастерскую, что находилась рядом с лавкой. Работать в ней нельзя – помещение слишком темное; использовать в качестве склада тоже – там слишком сыро. Окно на уровне пола зарешечено, свет в него почти не проникает. Из обстановки – только верстак и стул. Его жена велела принести лохань и ведро рыбы – любой. Для удобства нового постояльца. Прежде чем открыть сундук, она выставила Билла из комнаты. После она вышла из мастерской, заперла дверь, а ключ, на прочном шнуре, повесила на шею.
Теперь Билл с женой сидят в глубине лавки судовых товаров. Он – на одном конце стола, она, положив больную ногу на скамеечку, – на другом.
– Вот и весь сказ, – говорит она. – Такие вот дела.
– Ты за свою жизнь, жена, много всяких гнусностей натворила, – ответствует Билл, – но это вообще ни в какие ворота не лезет.
Она смеется. На столе между ними грязные тарелки, три порожние бутылки из-под джина и блюдо с остатками холодной телятины.
– Устроилась на работу в загородный дом, выдала себя за няню… – ошеломленно произносит Билл. – И как теперь тебя величают?
– Миссис Бибби, – ухмыляется она.
– Это же девичья фамилия моей матери! – стонет Билл.
– У меня ни стыда, ни совести.
– Похитила ребенка, выкрала из-под носа лорда, будь он проклят…
