– А леди Берик умерла.
– Да.
– Когда и при каких обстоятельствах?
– Миссис Дивайн, разве это имеет значение?
– Я еще не решила.
Доктор Харбин возмущен.
– С леди Берик произошел трагический несчастный случай. Через несколько дней после рождения Кристабель.
– Что за несчастный случай?
– Она утонула. Как это ни прискорбно.
– Где?
– В декоративном пруду в усадьбе сэра Эдмунда.
– Леди Берик утонула в пруду?
– Да. – Чувствуется, что доктор Харбин и сам в том сомневается.
– Значит, наследница сэра Эдмунда матери родной никогда не знала и все шесть лет своей жизни провела взаперти, потому что ее ото всех прятали.
Доктор Харбин кивает.
Брайди берет в руку курительную трубку.
– Сэр, вы не возражаете?
Он приподнимает брови. Брайди истолковывает это как разрешение.
Она находит свой табак, набивает им чашку, утрамбовывает его, раскуривает трубку и выпускает облако дыма. Потом вспоминает, что дала себе слово не курить, но тут же снова об этом забывает.
Доктор Харбин ерзает в кресле, подергивает своими длинными ногами, словно ему не терпится уйти.
– Доктор Харбин, вам неудобно сидеть?
– Мне хотелось бы поскорее вернуться к сэру Эдмунду, мэм. Ему сейчас необходима моя поддержка.
– Разумеется, – соглашается Брайди, невозмутимо попыхивая трубкой.
Доктор Харбин с трудом обуздывает свое нетерпение.
– Доктор Харбин, я не совсем понимаю. Зачем кому-то прятать ребенка от солнечного света, лишать подруг, детских праздников и Рождества? Насколько я понимаю, девочка, лишенная свободы, ничего этого не знала.
Доктор Харбин делает вид, будто рассматривает бокал с мадерой, но трудно сказать, в какие глубины погружаются его глаза за стеклами очков.
– Девочка ни в чем не нуждается, – объясняет он. – У нее есть все, что ей нужно. Что касается подруг, с ней играет моя дочь, Мертл.
– Тогда получается, что о существовании девочки знают пять человек?
– Да. – Доктор Харбин крепче сжимает в руке ножку бокала.
– Сэр, может, вы еще кого-нибудь забыли упомянуть?
– Нет, мэм.
– Например, трубочиста или разносчика? Может быть, им тоже доводилось видеть Кристабель?
Доктор Харбин рассержен. Брайди замечает, что он плотнее сжимает губы и ноги его подергиваются сильнее.
– Доктор Харбин, вы так и не ответили на мой вопрос, – улыбается она. – Почему девочку ото всех скрывают?
– Она не совсем обычный ребенок, – отвечает он напыщенным голосом, в котором слышится гнев.
– В чем выражается ее необычность?
– Сэр Эдмунд не уполномочил меня это раскрывать.
– Да бросьте вы. Вы как семейный врач наверняка ведь обследовали ребенка? – Брайди не сводит с доктора пытливого взгляда.
Ага, наконец-то: доктор морщится.
– Доктор Харбин, что вы можете рассказать? – ровным тоном спрашивает Брайди.
Его рука поднимается к бакенбардам, треплет их, словно он успокаивает сам себя.
– Только то, что ребенок наделен исключительными особенностями – их характер я не вправе открыть, – из-за которых она не может быть допущена в общество.
– Сплошные тайны! Пропавшую девочку до сего времени скрывали от всего света… должно быть, сделать это было нелегко. Хотя, с другой стороны, шестилетние девочки обычно тихие и послушные.
Доктор Харбин снова морщится. Вот опять, отмечает Брайди.
– А пропавшая няня… долго она ухаживала за девочкой?
– Почти месяц. Миссис Бибби имела очень хорошие рекомендации.
– Совсем недолго… А до миссис Бибби?
– Няня, вырастившая сэра Эдмунда.
– Можно поподробнее?
– Она утонула, – не сразу поясняет доктор Харбин. – К сожалению.
– В декоративном пруду?
– Нет, в лохани, – холодно отвечает Харбин. – Поскользнулась и упала.
– Опасное место Марис-Хаус. – Брайди пыхнула трубкой. – И вы утверждаете, что больше никто из прислуги ничего не ведает о тайном ребенке сэра Эдмунда?
– Им ничего не известно про девочку, мэм.
– Доктор Харбин, вы сами держите слуг, наверняка читали советы в отношении их и поэтому не хуже меня знаете, что слуги всегда все знают. У них есть глаза, уши и головы на плечах; они падки до сплетен. Они способны вынюхивать секреты, как ищейки.
– У сэра Эдмунда слуги верные и неболтливые.
– Няню девочки, миссис Бибби, вы выдавали за…
– За швею, чинившую портьеры в западном крыле.
– То есть девочку прятали в западном крыле?
– Да.
Брайди снова закуривает трубку, с наслаждением попыхивает ею, размышляя. Ее внимание привлекает движение в углу комнаты. За горшком с комнатной пальмой у окна стоит покойник, которого она встретила на церковном кладбище, и усердно роется в своих панталонах. Подняв голову, он перехватывает ее взгляд и со сконфуженным видом исчезает в стене. Брайди, запомнив то место, где он растаял, ждет, но никаких проявлений призрачной природы больше не наблюдается.
– Миссис Дивайн, вы нормально себя чувствуете?
– Да, вполне. – Пустым бокалом она показывает на графин, что Кора оставила на буфете. – Доктор Харбин, будьте любезны.
* * *
Брайди потягивает уже пятый бокал, но доктор Харбин едва пригубил первый. Мадеру он пьет, как незамужняя тетка, однако это не важно: Брайди и так удается выуживать из него информацию.
– Доктор Харбин, а в полицию сообщили?
В его чертах сквозит настороженность.
– Полицию вызвал один из слуг. Он решил, что в доме произошло ограбление.
– Конечно, ограбление, что ж еще? Но полиции не сообщили, что похищен ребенок – тайная дочь хозяина дома?
– Нет.
Брайди кивает: она так и думала.
– Преступники выдвинули требования?
– На момент моего отъезда они не давали о себе знать. Сэр Эдмунд готов заплатить любой выкуп.
– Возможно, ребенка похитили не из-за выкупа.
– Каковы бы ни были намерения похитителей, мой работодатель хочет как можно скорее найти свою дочь, – сухо произносит доктор Харбин. – Сэр Эдмунд готов заплатить вам за труды и соблюдение конфиденциальности. И надеется, что по благополучном возвращении ребенка домой вы примете от него дополнительное щедрое вознаграждение.
