– Боже, какой кошмар.
– Раньше было хуже, – заметил Дуги. – Сейчас хотя бы пациентам дают наркоз и мышечные релаксанты.
Эллен стала читать вслух:
– «Пациентка продемонстрировала положительную реакцию на последний курс ЭШТ и уже не сильно протестовала, что является позитивной динамикой. Она демонстрирует все признаки ретроградной амнезии и не помнит сам факт получения терапии. Во время последнего сеанса ЭШТ 8 сентября 1940 года пациентка получила двойной перелом левой ноги вследствие особо сильной конвульсии. На настоящий момент (16 сентября 1940 года) она отказывается с кем-либо говорить, замкнута, погружена в себя. У нее подавленное настроение, но она больше не жалуется. Поэтому я заключаю, что применение ЭШТ было успешным и дальнейшие сеансы не рекомендуются. Физиологические препятствия речевой деятельности у пациентки отсутствуют, поэтому она должна оставаться под психиатрическим наблюдением». Как же это грустно, – вздохнула Эллен, возвращая листки в папку. – Она ни слова не произнесла за шестнадцать лет. Здесь что-то не так. Завтра я пойду к ней, и мне все равно, что скажет сестра Уинстенли. В этой больнице ей нанесли вред, и надо что-то делать, а не просто молча стоять рядом.
– Давай, Эллен! – улыбнулся ее решимости Дуги. – Кто-то должен защитить Герти, и никто не сделает это лучше тебя.
10
– Доброе утро, сестра Аткинс, как вы сегодня?
– Очень хорошо, доктор Лэмборн. Вы?
– Грех жаловаться. – Доктор подул на руки и начал их растирать. – А сегодня морозно!
Сестра Аткинс передала ему чашку.
– Вот, подержите горячее.
– Спасибо, сестра. Мне нужно осмотреть новую пациентку. Как ее зовут, какая-то Эми? – спросил он, перебирая папки на столе у сестры.
– Салливан. С ней нужно построже. Если хотите знать мое мнение, с ней мы хлопот не оберемся.
Доктор Лэмборн выслушал сестру, не отвлекаясь от папок, а затем посмотрел на нее.
– А я не хотел.
– Чего вы не хотели, доктор?
– Знать ваше мнение.
Она поджала губы и виновато посмотрела на него.
– Конечно, доктор Лэмборн. Прошу простить.
– Ничего страшного, сестра, – кивнул он.
Он всячески приветствовал простоту и дружелюбие в общении с сестрами, но иногда они перегибали палку, и приходилось напоминать, кто здесь главный. Санитарки и медсестры в большинстве своем были старше него, и попытки флирта с их стороны иногда бывали забавны, а иногда вызывали чувство жалости. Через окно кабинета он увидел молодую сестру. Она причесывала пациентку, улыбалась и что-то ей говорила.
– Вижу, новенькая, – произнес он. Их всегда было легко узнать.
Оправившись от эмоциональной пощечины доктора, сестра подошла к окну и встала рядом.
– Да, это стажерка Кросби. Она очень… как бы это сказать… инициативная.
Доктор Лэмборн зажал папку рукой.
– Пойду представлюсь. Куда положили Эми Салливан?
– Между Перл и Куини.
– Повезло, – знающе улыбнулся он.
Он подошел к Эллен сзади и тихонько кашлянул.
– Хм, думаю, мы еще не знакомы.
Девушка повернула голову. Темные волосы были забраны в тугой пучок под чепчиком, но одна прядь выбилась и свисала со лба. Она попыталась сдуть ее, одновременно вытирая руки о фартук.
– Я – доктор Лэмборн, а вы, судя по всему, стажерка Кросби, – сказал он, пожимая ее влажную ладошку и посмеиваясь над ее смущением.
– Да, это я. Меня зовут Эллен. Очень рада познакомиться, доктор.
– Как вы здесь, осваиваетесь?
– Да, понемногу. Я быстро учусь. Раз уж вы здесь, я хотела поговорить с вами наедине, – помолчав несколько секунд, тихо сказала она и посмотрела на сидящую на стуле Перл.
– Я вас все еще слышу. Может, я и больная, но совершенно не глухая.
– Извините, Перл. Не волнуйтесь, это не про вас. Я скоро вернусь и закончу вас причесывать.
Доктор Лэмборн отвел ее в конец палаты.
– Что ж, о чем пойдет речь?
– В лазарете есть пациентка, которой, как мне кажется, нужен врач. Не терапевт, а тот, кто сможет… – она постучала пальцем по виску, – разобраться в том, что у нее в голове.
– Психиатр?
– Да, именно. Вы не могли бы к ней зайти?
Доктор понял, что сестра Аткинс не преувеличивала, когда говорила об активности новой стажерки.
– Скажите, сестра-стажер Кросби, когда вас назначили директором этой больницы? Насколько мне известно, стажерки стоят ровно на одну ступеньку выше того старичка, который за три пенса в неделю выносит утки в палате для буйных.
Ухмылки, с которой он говорил, было достаточно, чтобы руки Эллен метнулись к лицу и закрыли рот, чтобы не сказать лишнего.
– Я… я извиняюсь, доктор Лэмборн. Я не хотела…
Он положил руку ей на плечо.
– Вы можете быть спокойны, та пациентка получит лучшее лечение, которое только возможно в нашей больнице. Вам не нужно беспокоиться и думать о том, какая терапия ей нужна.
– Понимаю, – кивнула Эллен. От сильного запаха его лосьона у нее начали слезиться глаза.
– Хорошо. А теперь покажите, где мне найти Эми Салливан.
– Она в комнате отдыха, доктор.
Эллен вернулась к Перл и снова принялась расчесывать ей волосы, переборщив с усилием.
– Ой! – вскрикнула Перл.
– Простите! – Эллен положила расческу и стала теребить в руках прядь ее волос, наматывая на палец.
– Он красавчик, да?
– Кто? – спросила, искренне недоумевая, Эллен.
– Доктор Лэмборн. Похож на Кларка Гейбла, только без дурацких усов. Как думаете, сколько ему лет?
– Без понятия, – выдула воздух из щек Эллен. – Я не особенно присматривалась. Тридцать с чем-то, может, чуть меньше.
– Мне кажется, у него кровь с примесью средиземноморской.
– Возможно, это так. У него смуглое лицо. В любом случае, не наше дело, откуда…
– Кстати, он не женат, – перебила ее Перл.
– И что? Мне совершенно все равно, женат он или нет. Какая мне разница?
– Все так говорят, – усмехнулась Перл.
Он увидел ее профиль у окна в луче восходящего солнца. Она сидела нога на ногу и, вытянув верхнюю, водила стопой по кругу. Фирменная эмбергейтская стрижка обнажала ее тонкую шею. Тот, кто ее стриг, неплохо справился. Доктор видел гораздо худшие варианты.
– Эми Салливан? – спросил он, тронув ее за плечо.
Она посмотрела на него, выпучив от неожиданности глаза.
