Дуги сидел спиной к двери, склонившись над маленьким квадратным столиком и обхватив руками голову. Напротив него, развалившись и скрестив руки на груди, сидел юноша и довольно улыбался.
– Шах и мат! – объявил он.
– Черт возьми, ты снова выиграл! – сокрушенно качал головой Дуги.
Юноша расплылся в улыбке, и на щеках у него появились ямочки. У него были черные как смоль волосы, сбритые с одной стороны. Они уже начали отрастать, но Эллен заметила под ними шрам.
– Привет, Дуги! – поздоровалась она, не забыв улыбнуться его партнеру по шахматам.
– Боже мой, Эллен, а ты что здесь делаешь? Это Эдвард, – кивнул он на юношу, – и он только что снова обыграл меня. Все, Эд, давай, тебе пора, – начал он собирать шахматные фигурки.
Эдвард взял черного короля, поцеловал его и подбросил в воздух. Дуги выставил руку и поймал.
– Завтра в это же время?
– Посмотрю свой ежедневник, – задумчиво почесал подбородок он и медленно поднялся, взявшись за стол для поддержки. Дуги хотел встать, но Эд отмахнулся. – Я сам, спасибо.
Он неуверенно зашаркал к двери, делая маленькие шажки и расставив руки, чтобы при необходимости успеть схватиться за любую опору. У двери он вцепился в раму так, как держатся за спасательный круг.
– Я же говорил! – улыбнулся он им, хотя лицо его было красным от напряжения.
Когда Эдвард вышел, Эллен села на его стул.
– Ты так добр, Дуги, что все время ему поддаешься. Думаю, это хорошо сказывается на его самооценке.
– Поддаюсь? Вот бы он мне хотя бы раз поддался! Я еще ни разу не смог его обыграть.
– Ого, а я-то подумала…
– Да, понимаю. Теперь ты решишь, что я так плох в шахматах, что даже слабоумного не могу обыграть.
– А что с ним здесь делают? Я заметила у него шрам на голове, и ему очевидно трудно ходить.
– У него травма головы, он упал с велосипеда. Здесь уже несколько месяцев.
– Но разве ему место в психиатрической больнице?
– Не я придумываю правила, Эллен. У него по-прежнему случаются приступы.
– Бедняга. Он еще совсем молодой.
– Ему уже двадцать один. На прошлой неделе исполнилось. Его мама, дай Бог ей здоровья, приносила торт. Она приходит каждую неделю, всегда приносит грушу.
– Игрушку? – переспросила Эллен.
– Грушу – фрукт, чтобы есть, – рассмеялся Дуги и посмотрел на часы. – Как раз придет сегодня днем.
Эллен взяла белую пешку и стала крутить в руках.
– Я сегодня возила пациентку на электрошок.
Он протянул руку и забрал фигуру.
– И далось тебе это нелегко, – констатировал он.
– Боже, Дуги, это было ужасно. Как вообще можно так мучить людей?
Дуги закрыл крышкой набор шахмат.
– Знаешь, Эллен, за последние пару лет я много раз задавал себе этот вопрос. Но у некоторых пациентов видел значительное улучшение. Вот все, что я могу сказать. Могу только говорить из своего опыта.
– Я спросила доктора Лэмборна, нельзя ли лечить как-то иначе?..
– Нет, только не это! Ты правда задала этот вопрос?
– Не беспокойся, я получила урок. Он уже сказал мне, что я рано зазналась.
Дуги погладил руку Эллен.
– Ничего нет плохого в том, что ты проявила неравнодушие, детка.
Услышав это обращение, распространенное на севере Англии, она улыбнулась. Он использовал местное слово, но из-за американского акцента оно было больше похоже на поддразнивание.
– Ладно, пойду в палату, проверю Эми, – вздохнула она, вставая.
– Та молодая девушка с танцев? Это ее подвергли электрошоку?
– Да, она.
Было трудно понять, какие эмоции испытывает Дуги. Он нахмурился и медленно выдохнул через рот.
– Бедная девушка, – пробормотал он.
В палате все еще стояли запахи обеда: несвежее сало пыталось перебить компот из перезревших яблок. И капуста. Капустой пахло здесь всегда, даже когда ее не было в меню.
Эми лежала на кровати, уставившись в потолок. От постоянного облизывания у нее пересохли губы. С одной стороны кровати на коленях стояла Перл, с другой – Куини. Они обе держали Эми за руки. Эллен была тронута этим проявлением сострадания.
– Ты очень добра, Перл. Как она?
– Ничего еще не говорила. Помогите мне подняться, пожалуйста. Я знала, что не надо мне вставать на колени на твердом полу.
Эллен взяла Перл за руку и с трудом ее подняла.
– Спасибо, сестра.
– Перл, Куини, теперь я сама посижу с Эми. Вы обе большие молодцы, и я уверена, что Эми очень оценила вашу доброту.
Женщины взялись за руки и засеменили в комнату отдыха.
Эллен погладила Эми по лбу.
– Наверное, ты голодна, ведь ты даже не завтракала?
Ответа не последовало. Эллен смотрела на Эми, и у нее зубы сводило от злости. Эми была лишь жалким подобием той живой, боевой девушки, которую привезли всего несколько недель назад. Дух ее был сломлен, а надежда выбраться отсюда таяла с каждым днем.
– Я… я… хочу увидеть отца, – еле выговорила она тихим срывающимся голосом, словно проглотила клуб дыма.
Эллен наклонилась к ее лицу.
– Я поговорю с врачом, оставь это мне. Белинда, иди посиди с Эми! – крикнула она девушке, лежащей напротив.
– Нет, я занята, на…
– Белинда! Быстро сюда!
Эллен постучала в дверь кабинета доктора Лэмборна. У нее вспотели подмышки, а сердце билось так, словно она только что пробежала марафон.
– Войдите, – отстраненно, но довольно приветливо донеслось изнутри. Эллен понимала, что, как только она зайдет, от приветливости останется одно воспоминание.
– Доктор Лэмборн, можно вас на пару слов?
– Боже, только не вы опять! – воскликнул он, потирая виски. – Что опять случилось? Нет, не утруждайте себя, – предостерегающе поднял он руку. – Вы придумали новый революционный метод лечения, который не предполагает электрошока и копания в мозге пациентов, словно они какие-то свиньи на скотобойне. Я прав?
Она стояла, безвольно опустив руки, но как только заговорила, кулаки сжались, и она заставила голос не дрожать.
– Ничего подобного, доктор Лэмборн. Я хотела спросить, можем ли мы организовать приезд отца Эми. Она просит о встрече с ним.
– Значит, она просит о встрече с ним? – нейтральным тоном спросил доктор, но она услышала в нем скрытую угрозу.
– Именно так. – Она судорожно сглотнула.
– А вы, наверное, считаете это в порядке вещей – чтобы пациенты тут командовали?
