Однако выспаться Агасферу нынче было не суждено. Ворочаясь в постели, он невольно суммировал в голове то, что когда-то слышал или читал в документах Департамента полиции о Мануйлове.
Ваня Манасевич родился в семье еврея-чиновника, сосланного в Сибирь за подделку акцизных бандеролей и вскоре там умершего. Шустрого семилетнего мальчонку усыновил богатый сибирский купец Мануйлов, отправил его в Петербург, где тот закончил реальное училище, принял лютеранство и начал карьеру в департаменте духовных дел.
Припомнил Агасфер и особо секретный донос на Мануйлова, уже в юности подписавшего обязательство верой и правдой служить государю в качестве агента «охранного отделения». В доносе указывалось также на гомосексуальные отношения с влиятельным князем Мещерским, благодаря чему Иван получил долгосрочную командировку в Париж и Рим. Там он вел наблюдение за русскими революционными группами и одновременно подкупал французских газетчиков – для создания положительного имиджа России в Европе. Финансирование подкупа шло из личных фондов Департамента полиции. Причем несколько докладных, направленных в Департамент, неопровержимо свидетельствовали о том, что часть средств «прилипала» к шаловливым ручонкам агента-авантюриста.
Прослышав о создании в России Разведывательного отделения, он примчался в Петербург и предложил себя в качестве его руководителя. А когда не получилось при Зволянском, уговорил-таки нового директора Департамента полиции Лопухина создать собственную полицейскую разведку – ссылаясь при этом на свои многочисленные связи со спецслужбами Европы… Так полиция России и обзавелась организацией по борьбе с иностранным шпионажем…
Его полуразмышления-полудремоту прервали странные шаги в коридоре. Шаги были неровные и чередовались с каким-то постукиванием и шорохами – как будто к комнате пробиралось что-то большое. Между тем часы только что пробили половину шестого утра. Нащупав под подушкой револьвер, Агасфер с некоторой опаской ждал развития событий.
Шаги замерли у его комнаты, после чего дверь скрипнула (Агасфер в свое время нарочно не стал смазывать петли), потом раздался осторожное покашливание, и голос Архипова спросил:
– Мишель, вы не спите?
– Нет-нет, заходите, Андрей Андреевич! – ответил Агасфер и только тогда сообразил, что зайти полковник по идее никак не может: в последнее время он передвигался только с помощью костылей.
Однако Архипов все-таки вошел, припадая на раненую ногу и опираясь при этом на трость.
– Мишель, вы что, волшебник? – вместо приветствия сердито спросил Архипов. – Или мне вся эта чертовщина просто снится? Не далее как вчера вечером я по душевной слабости позволил вам испытать на мне какой-то инквизиторский метод лечения. И что я вижу сегодня?
– И что же вы видите?
– Просыпаюсь от зуда в ране и храпа Кузьмы. Дрыхнет «сиделка» моя, спит сном праведника! Хватаюсь за ногу – рана залеплена какой-то дрянью. Начинаю припоминать ваше «шаманство». Соскребаю – не больно! Ну, почти не больно, – поправился полковник. – Включаю свет, гляжу: рана затянулась, как бывает недели через три-четыре после ранения. Пробую встать – полагая, что все это во сне происходит, – чувствуется боль, но едва-едва! Стало быть, это не сон, Мишель?
– Не сон, – рассмеялся Агасфер. – Признаться, я и сам не ожидал такого эффекта! До моей кровати можете дойти, господин полковник?
– Только с подпоркой! – опираясь на трость, Архипов доковылял до кровати, сел рядом. – М-да, с вами не соскучишься, Мишель
В коридоре опять послышался какой-то шум, голоса – один – чуть визгливый, другой спокойный. Дверь снова распахнулась – на пороге стоял всклокоченный, закутанный в одеяло Кузьма и Лавров.
– Ну вот, Кузьма, твой хозяин! – показал рукой Лавров. – Можешь подойти и пощупать – живой! А ты чего? Представляете, господа, врывается ко мне это пугало, голосит: господина полковника ангелы на небо взяли – исчез! Клянется, что глаз не закрывал!
– А кто ж тогда храпел? «Глаз он не закрывал!» – передразнил Архипов. – Ладно, равно теперь никому не уснуть – пошли-ка в столовую, что ли, господа! Я, признаться, что-то проголодался. Мишель расскажет нам, как прошла встреча с Люциусом.
Поймав предостерегающий взгляд Лаврова, Агасфер еле заметно кивнул. И в своем рассказе о предложении передать немецкому разведчику подлинные карты не упомянул.
Кузьма был послан с утюгом в мастерскую, где в кузне никогда не гас огонь. За картами полковник, поддерживаемый Агасфером, сходил сам – они были спрятаны в музее, в одной из механических ловушек.
Расстелили на столе карты, нашли на ней обозначенное Великое княжество Финляндское.
– Ну, Господи благослови! – Архипов широко перекрестился и поставил на нужное место горячий утюг. – Держать-то долго надо? Не сгорит бумага?
– Есть несколько способов тайнописи «симпатическими» чернилами, насколько я знаю, – откликнулся Агасфер. – Думаю, минуты в любом случае будет достаточно…
Когда утюг сняли, под ним обнаружилась четкая надпись темно-коричневого цвета.
Настоящим подтверждаю, что Генштаб Германии не имеет планов войны с Россией в течение ближайших 10 лет. К сведению русского правительства и всех заинтересованных лиц: Япония будет окончательно готова к войне на Дальнем Востоке не позднее чем через 3 года.
Начальник «Центрального Бюро по высшему
руководству шпионажем в России»
[99] (подпись)
– У нас есть хоть одна рукописная бумага с подписью Гельмута фон Люциуса? – прервал повисшее молчание Архипов. – Хорошо бы провести графологическую экспертизу – все это слишком серьезно!
– Автограф-то Люциуса мы найдем, – задумчиво протянул Лавров. – И другие образцы подписи раздобыть можно. Однако, полагаю, что сомневаться не стоит: это его рука! Вот, значит, для чего ему требуется три года…
* * *
– Я поставлен в совершенно дурацкое положение! – Лавров, с трудом сдерживая раздражение, шагал вдоль ряда шкафов, выравнивал «по ранжиру» бесчисленные папки на полках. – И не удивляйтесь, если вскоре услышите обо мне как о кандидате в сумасшедший дом, Берг! И отправлюсь туда не только я, между прочим!
У Агасфера вертелась на языке подходящая к случаю острота, однако, с учетом настроения директора РО, она была бы совершенно неуместной. Поэтому он только с сочувственным видом кивал головой и сгибал и разгибал мертвые пальцы на протезе.
– Я рассылаю по штабам восточно-азиатских округов директивы с требованием усилить наблюдение за лицами монголоидной расы, выявлять лиц той же расы, заподозренных в шпионаже. От имени военного министра я шлю шифровки нашим атташе в Японии, Корее и Китае с требованием данных о подготовке страны к военным действиям на территории противника. И что я получаю в ответ?
Лавров положил перед Агасфером толстенный бювар с двумя-тремя сотнями расшифрованных депеш, рапортов, докладных записок.
