Он залпом выпил вино, покрутил перед глазами пустой стакан. И спокойно спросил:
– Будешь работать на нас, Агасфер?
– А разве у меня есть выбор? – устало хмыкнул тот.
– Развяжи его, Мориц! – хлопнул в ладоши Гедеке. – Развяжи, верни одежду и налей-ка нам всем вина! Мы выпьем за нашего нового товарища…
– …который уже готов внести свой первый пай в наше «акционерное общество», – закончил Агасфер. – Сколько сейчас времени?
– Четверть двенадцатого. А что за пай? – заинтересовался Гедеке.
– Вы хотите, чтобы я работал на вас?
– Этот вопрос уже решен, камрад!
– Тогда меня немедленно нужно доставить в гостиницу «Бристоль». Там на мое имя зарезервирован номер двадцать семь, второй этаж.
Гедеке насторожился:
– В «Бристоль»? Это еще зачем?
– Вы же разведчик, Гедеке! Разве вы не приняли бы мер предосторожности, встречая коллегу, отправляющегося в тыл врага?
– Но при чем тут «Бристоль»?
– Берлинский экспресс прибыл в Варшаву в десять с минутами. По заранее оговоренному сценарию, я после прибытия из Берлина должен появиться в гостинице «Бристоль». А там в течение вечера, до отхода поезда в Петербург, дважды, в определенное время, появиться в нижнем курительном салоне, в вестибюле. Меня встречают, Гедеке. Кто – я не знаю. И если меня не увидят в гостинице, это будет знаком провала или перевербовки! В этом случае наша договоренность о совместной работе просто теряет смысл: в Петербурге мне никто не поверит. В России дураков нет, Гедеке
Австриец выругался – скорее растерянно, чем со злобой. Немного подумав, он решился:
– Придется вам, Агасфер, побыть здесь, в обществе Морица, еще немного. Как вы понимаете, у меня нет полномочий на столь неожиданную акцию. Сидите здесь и молите Бога, чтобы линия связи с Веной была исправна
Одевшись, Агасфер повернулся в Морицу:
– А мой протез?
Тот молча вынул из саквояжа завернутый в тряпицу протез, повертел его перед глазами, высматривая щели и тайники. И наконец протянул Агасферу. Пристегнув протез, тот уселся на прежнее место и замер в ожидании.
Гедеке появился минут через пятнадцать.
– Санкция из Вены получена, господин Берг. Вас отвезут в «Бристоль» и поселят в нужном вам номере. Надеюсь, это не уловка с вашей стороны и не бессмысленное оттягивание времени. Вы же понимаете, что гостиница под нашим присмотром. У вас изымут деньги и паспорт, все выходы из гостиницы будут под наблюдением превосходных стрелков… Кстати, может ли мой человек поселиться в одном номере с вами? Для гарантии, так сказать?
– Соседние номера, насколько мне известно, должны быть зарезервированы людьми Архипова. И появление там чужака их встревожит. В одном номере со мной? Право, не знаю, это не обговаривалось. Кроме того, вашего человека могут опознать: у Архипова огромная фотографическая картотека, уверяю вас!
Гедеке снова выругался:
– Черт бы вас побрал, Берг! Выходит, все ваши контакты и передвижения в гостинице я не смогу контролировать? Слушайте, если вы задумали какую-то пакость, предупреждаю: в случае чего я лично буду отрубать вам руку по кусочку! И как можно медленнее – чтобы вы успели пожалеть о том, что попытались меня обмануть! И в номер я вас все-таки провожу! Мое появление у вас в номере вы объясните своим русским друзьям очень просто: попутчик напросился распить на двоих бутылочку перед расставанием. И я лично переверну там все вверх дном! Если в номере спрятано оружие или что-нибудь для побега, то все наши соглашения аннулируются. И тогда мы вернемся в этот подвал, вы поняли, Берг? Все! Пошли, пока ваши русские друзья не забеспокоились!
…Оставшись в одиночестве, Агасфер машинально стал собирать разбросанные по всему номеру вещи и подушки, расставлять перевернутую мебель. Наведя относительный порядок, он подошел к окну, прижал к холодному стеклу пылающий лоб, прикрыл глаза.
Выхода не было. Как и предположил этот палач Гедеке, экспромт насчет гостиницы был просто оттягиванием времени. Ни в Варшаве, ни в самой гостинице не было и нет людей Архипова. И у него самого во всем городе ни единой знакомой души…
Гостиница плотно «обложена», вокзал наверняка тоже. Да и куда уедешь без денег и документов? Кроме того, Агасфер не сомневался в том, что у австрийской разведки есть соглядатаи и осведомители в самом «Бристоле».
Выхода не было, выхода не было…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ну почему, почему они не могут оставить старика в покое?
Бисмарк, опершись обеими руками о широкий подоконник в кабинете на втором этаже своего имения Фридрихсруэ, безучастно смотрел, как по дороге к замку приближается автомобиль.
Новый посланец от Вильгельма? Ха!
Отто Эдуард Леопольд Карл-Вильгельм Фердинанд Бисмарк, первый канцлер Второго рейха, в связи с почетной отставкой пожалованный титулом герцога Лауэнбургского и чином генерал-полковника кавалерии все чаще ощущал приближение старческой немощи. И с этим он ничего поделать не мог, с грустью вспоминая, как перед ним, «железным канцлером», почтительно склонялись не только титулованные министры, но и короли. Нынче он с трудом разгибал ноги, когда вставал с кресла, и, делая первые шаги, панически боялся, что предательская слабость в коленях может внезапно заставить его рухнуть перед собеседником.
Отвернувшись от окна, он сказал камердинеру – почти такому же старому, как и он сам:
– К нам едут гости. Чай и сухарики. Не более, Отго! Через полчаса, в малой столовой…
Ровно через полчаса Бисмарк спустился в малую столовую и слегка склонил голову при виде вытянувшегося перед ним в струнку начальника дипломатической службы рейхсканцелярии и одновременно начальника разведки Генерального штаба кайзера графа Фридриха фон Пурталеса.
– Садитесь, садитесь, мой дорогой Фридрих, – ведь вы позволите называть вас так по-прежнему? К тому же ваш визит вряд ли можно назвать официальным?
– Разумеется нет, ваше высочество! Я почтительнейше прибыл за советом – если вам, конечно, будет угодно мне его дать…
Бисмарк слегка усмехнулся в густые седые усы.
– Что ж, я вас слушаю, Фридрих. Что там нового случилось в России?
Бисмарк ни разу не прервал довольно пространную речь начальника дипломатической службы, лишь иногда кивал или, словно изумляясь, покачивал головой. Когда граф закончил, «железный канцлер» некоторое время молчал, играя с чайной ложечкой, потом поднял на собеседника взгляд.
– Меня часто обвиняли в том, что я заигрываю с Россией. Что слишком доверяю ей. И вы, дорогой Фридрих, тоже были в числе моих обвинителей… Не спорьте – вы сами знаете, что это именно так! Но теперь вы переменили свое мнение, и доказательство этому – ваш визит ко мне…
Старик поудобнее вытянул под столом ноги, дождался, когда тупая боль в коленных чашечках утихнет, и продолжил:
