К великой радости Архипова, ее механизм не слишком пострадал за последние 300 лет, и его удалось реставрировать; правда, бесследно пропал «чертик»…
Признав ценность приобретенной шкатулки, Архипов выплатил мадам Гамрецкой обещанное вознаграждение.
Что же касается Агасфера, то приглашенный полковником авторитетный врач заявил: «Вашего коммивояжера спасло только чудо: не начни он в момент броска дубинки подниматься, она напрочь выбила бы ему нижнюю челюсть и наверняка повредила бы гортань».
С тех пор Агасфер стал прислушиваться к советам Архипова насчет пошива военной формы.
– В конце концов, господин Берг, вы же не считаете зазорным жить по фальшивым документам мадьярского подданного. Не понимаю, чем «отпускной билет» штабс-капитана или ротмистра, изготовленный по заказу Главного штаба, хуже? – доказывал полковник.
И Агасфер в конце концов сдался – на радость портному Соломону Циммерману.
А когда ему разрешили вставать, полковник объявил, что следующей командировкой Агасфера станет Вена. Не стал скрывать Архипов и «двойного назначения» предстоящей поездки. Агасферу предстояло не только поискать там что-нибудь интересное для пополнения коллекции полковника, но и углубить, по возможности, знакомство с двумя-тремя русскими офицерами, зачастившими в город «короля вальсов» Штрауса.
Услыхав об этом, Агасфер поднял брови: он не был знаком ни с кем из офицеров, за исключением окружения полковника. Но тот лишь загадочно прищурился, пошевелил бородой и процитировал:
– Пред своенравною судьбой мы все, увы, марионетки!» Ну-ка, господин Агасфер, кто это сказал?
– Жан-Поль Беранже, известный французский сочинитель песен и сатирических произведений.
Слегка разочарованный эрудицией помощника, полковник положил перед ним несколько фотографических отпечатков настольного формата.
– Это подполковник Анатолий Николаевич Гримм, старший адъютант штаба Варшавского военного округа. Это – его официальная любовница Серафима Бергстрем. А это наш главный «друг» и «благодетель» – глава австрийской резидентуры в России Гельмут фон Люциус
[40]. У этих мужчин намечена традиционная встреча в знаменитом императорском «Яхт-клубе»
[41], где вам с ними и предстоит познакомиться. Мадам – в курсе всех грязных делишек ее любовника – правда, я не уверен, что герр Люциус пригласит ее на рандеву.
– Я слышал, что легче жениться на принцессе королевской крови, нежели пройти строжайшую баллотировку членов клуба. Ходят также слухи о том, что некоторые его члены бросают в чашу исключительно черные шары. В каком же качестве я туда попаду, Андрей Андреевич? Прислуги? Или персидского шаха с наклеенной красной бородой?
Архипов полез в один из своих бесчисленных карманов и положил поверх фотокарточек богато оформленный членский билет.
– В этом-то вся интрига, господин Агасфер, – вы попадете туда под «настоящим» именем ротмистра драгунского полка Полонского, чей отпускной билет вы недавно получили вместе с военным мундиром. Потрудитесь изучить краткую историю «своего» полка, свою «легенду» и рекомендуемую манеру поведения. Ах, какие знакомства вы там завяжете, ротмистр!
– Но это же самознайство…
– Или военная хитрость. Кругом – марш, господин Агасфер! Через полчаса придет Циммерман – для окончательной подгонки вашего мундира!
– Но мой протез! Тимофей все еще не вернул его. Что он с ним делает, черт бы его побрал?
– Со временем узнаете. Приспособьте на сегодня любой. Вам помогут его забинтовать.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Медников объявился в Петербурге с тремя московскими филерами, из наиболее ухватистых, по его собственному определению. Письменные полномочия директора, предъявленные им начальнику столичной охранки Вельбицкому, хоть и оказались для Константина Эдуардовича весьма неприятным сюрпризом, но были встречены с пониманием.
По ряду признаков тот уже давно ожидал перемен и даже имел кое-какие соображения «по существу», однако, не будучи официально поставленным в известность о создании «особого отдела» и изменениях в структуре вверенного ему оперативно-розыскного подразделения, сам с инициативой к начальству на глаза не лез.
Когда Медников, даже не переодевшись с дороги, явился к Вельбицкому на аудиенцию – о чем известил его порученец из присутствия начальника охранки, Вельбицкий только передернул плечами:
– Пропусти…
– Перекрестился не по-нашенски, – продолжал ябедничать порученец. – Из старообрядцев, надо думать…
– Да хоть из солнцепоклонников, – хмыкнул Вельбицкий. – Бумаги у него в порядке? Вот и пропускай. Со всей почтительностью…
– Прошу, любезнейший! – встретил он Медникова. И не удержался, чуток язвительности в голос подпустил: – Как же, наслышан, наслышан… Присаживайтесь, любезнейший! Бумаги ваши прочитал – чем могу служить-с?
Медников скромно присел на краешек кресла. Огладил ладонью поредевшие на маковке волосы, на петербургское начальство глянул хоть и исподлобья, почувствовав язвинку, но вполне доброжелательно.
– Мы государю-императору служим – что вы, ваше превосходительство, что я… И приехал я в город Питербурх, как ваше превосходительство понимает, не своей волею. Так что давайте вместе служить. По мере сил, как говорится… Зовут меня Медников, родители Евстратием нарекли. А как вы называть станете – на то ваша воля.
– Ладно. Считай, познакомились, – кивнул Вельбицкий. – У вас, любезный, особые поручения и полномочия – говорите, чем надо помочь!
Медников говорил недолго.
– Все понял! – прихлопнул ладошкой по столу Вельбицкий. – На дальнюю перспективу надо для вашей команды помещеньице в подвале организовать, с отдельным, желательно, входом. И с камерой изолированной для ваших… будущих пленников. Правильно? Ну, с помещением проблем нет, а вот насчет отдельного входа подумать надо. Но это решаемо, решаемо, господин Медников! А что касается помощи местными толковыми филерами… Ох-ох-хо…
– Понимаю и разделяю ваше беспокойство, ваше благородие, только ведь мне толковые робяты не насовсем требуются. И никто никуда их из города Питербурха увозить не собирается – тут они и останутся, разве что сноровки побольше поимеют…
– Но тогда я не понимаю вашей озабоченности, милейший. Полномочия у вас имеются, старшего команды филеров вы знаете, моя поддержка гарантируется. Идите и берите кого вам надо!
