А сейчас был поздний вечер, и Петербург – от «парадных» улиц и площадей до самых глухих закоулков – жил своей обычной жизнью. Последние приличные прохожие, торопясь попасть домой, отчаянно стучали зонтиками по узорчатым решеткам предусмотрительно запертых с нахлынувшей темнотой ворот. Дворники, заметив мчащуюся от фонаря к фонарю быструю тень, пытались кинуть под ноги «злодею» метлу. Самые отчаянные пробовали броситься наперерез, остановить, и когда это не удавалось, поднимали пронзительный свист.
Под арками проходных дворов, в самых глухих тупиках, тут и там мерцали костерки бродяг. Несколько раз он попадал в объятья каких-то людей, пытавшихся кто подставить ногу, кто схватить за рукав или полупальто. Кто-то с воплем шарахался в сторону.
Топот сзади между тем становился громче. Агасферу даже показалось, что помимо свиста и улюлюканья он слышит и рокот автомобиля. Скверно, совсем скверно… Надо было быстро решать: надеяться на оставшиеся два тупика с ящиками для прыжка через стену, или…
Решив в пользу последнего, Агасфер проскочил через два проходных двора, свернул в какую-то щель и побежал из последних сил. Внезапно на фоне хмурого неба он различил веревку, натянутую поперек улицы между балконами.
Ага, вот она, веревочка родная! Оглянувшись на ходу – не видать ли преследователей, – Агасфер с силой повернул опоясывающее запястье протеза ребристое кольцо. В то же мгновение в протезе что-то щелкнуло, и рядом с мертвыми мизинцем и указательным пальцем выскочили два штыря с крючками на концах, удлинившие руку почти на фут
[45].
Агасфер подпрыгнул, с отчаянием сознавая, что на второй прыжок, если он не достанет крюками до веревки, у него просто не хватит сил.
И – о чудо: расчет оказался верным, ему удалось зацепиться! Извиваясь, Агасфер поймал веревку здоровой рукой, подтянулся, нащупал ногами выступ кладки, встал на него, держась крючьями протеза за какое-то малоразличимое в темноте архитектурное украшение стены.
Как раз в этот момент из-за угла появились его преследователи, человек шесть-семь, вооруженные кто железными прутьями, кто обрывками цепей, кто палками. А потом из-за угла действительно вырулил автомобиль, а вслед за ним выбежали еще десятка два темных фигур.
Вся эта толпа бегом проследовала мимо приникшего к стене беглеца, а затем остановилась где-то неподалеку.
У кого-то из преследователей нашелся фонарь – к счастью, слишком слабый для того, чтобы его луч мог обнаружить беглеца. Остановилось и выехавшее из переулка задним ходом авто. Агасфер нахмурился: значит, погоня убеждена, что он не скрылся в закоулках, не нырнул в какую-нибудь незапертую дверь, и сейчас его будут искать, внимательно осматривая все кругом. Спрыгнуть и попробовать побежать в обратном направлении? Но сил оставалось совсем мало.
На противоположной стене переулка Агасфер видел балкон, но сумеет ли он перебраться туда по веревке и успеть там укрыться? Скорее всего, нет…
Возле авто слышалась громкая ругань. Сейчас преследователи двинутся обратно и, в конце концов, конечно, обнаружат его. Медлить было нельзя. Зацепившись крюками за низкое ограждение, он осторожно перекинул тело на узкую площадку балкона и всмотрелся в мутноватое оконное стекло. В комнате горела свеча, освещая угол стола с чашкой и раскрытую книгу на коленях молодой женщины. Поверх книги сверкнули желто-зеленые глаза – кошка! Несомненно, она учуяла либо услышала присутствие незваного гостя…
«Хорошо, что не собачонка», – с облегчением подумал Агасфер. Собачонка давно бы лай подняла… Стараясь пригнуться пониже, он зацепил не замеченную им в темноте жестянку с цветами, и та, свалившись, звучно брякнула.
Кошка тотчас выгнула спину и зашипела в сторону окна. Ее хозяйка подняла голову и сказала, глядя в темноту за окном:
– Ну что ты всполошилась, Муся? Ведь это наверняка твои кавалеры, они вот уже какую ночь нам покоя не дают!
Сейчас она отложит книгу, встанет, подойдет к окну – и все! Визг, крики «на помощь!».
Агасфер выпрямился во весь рост, прижал к стеклу физиономию и отворил форточку:
– Мадам! Я не вор и не бандит, клянусь! Я не причиню вам вреда! Это меня хотят поймать и убить!
Женщиной метнулась к двери и закричала:
– Семен! Дворник!
– Значит, вы хотите, чтобы меня убили? – продолжал громко шептать в форточку Агасфер. – Может, вам вообще нравится смотреть, как убивают людей? Чего же вы ждете? Зовите вашего Семена – может быть, он еще и поможет злодеям!
Интуитивно выбранный им способ – он не попытался проникнуть в комнату, не умолял, не расточал фальшивых улыбок – оказался самым верным. Его спокойный шепот оказал на перепуганную хозяйку квартиры прямо-таки гипнотизирующее действие: открыв рот, чтобы снова закричать, она не издала более ни звука, и только смотрела на незнакомца расширенными от ужаса глазами.
– Ну, что же вы? Зовите всех! Это наверняка будет интересно – поглядеть, как добивают инвалида! – пустив в ход последний свой «козырь», Агасфер сделал вид, что пошатнулся.
Услыхав слово «инвалид», женщина шагнула обратно в комнату.
– Вас хотят убить? – недоверчиво спросила она. – Инвалида? Кто?
– А вы разве не слышите ругань и крики на улице? – уклонился от прямого ответа Агасфер.
Женщина еще раздумывала – верить или нет явившемуся на балкон незнакомцу, когда сторону Агасфера неожиданно приняла… кошка. Мурлыкая, она вскочила на подоконник и потянулась передними лапами к форточке. А когда Агасфер почесал Маруську за ухом, та замурлыкала еще громче.
– Моя Маруся никогда не шла к чужим людям! – удивилась женщина, сделав несколько осторожных шагов к окну. – Вы действительно не причините нам вреда?
– Клянусь!
– И вас действительно хотят убить? Тогда заходите! – осмелев, женщина отворила балконную дверь, на всякий случай все-таки отступив вглубь комнаты.
Обессилевший Агасфер ввалился в комнату и рухнул на пол. Женщина выглянула на улицу, увидела толпу на углу с палками и цепями и решилась:
– Ну, коли так – скорее отодвиньтесь от балкона, я не могу закрыть дверь! Только не вставайте, а то я действительно позову Семена…
Заметив, что она с ужасом глядит на торчащие из его левой «руки» жуткие когти-крюки, Агасфер изо всех сил стал крутить поворотное кольцо на запястье протеза. Но в механизме что-то заело. Тогда он задрал рукав, отстегнул протез и бросил его на пол, показывая культяшку отрубленной руки.
– Это всего лишь механическая рука, – устало объяснил он.
Глядя на его побагровевшую культю, женщина тихо сказала:
– Извините мою неделикатность. Я и вправду очень испугалась, когда увидела эти страшные… когти. Уберите их, если можете, конечно…
