– Завтра, завтра, – пробормотал Медников. – Ну, с учетом отсутствия господина директора в городе Петербурге в течение нескольких суток своих дел у него накопилось великое множество. Так что завтра он у вас может и не появиться. А времечко-то не ждет-с, ваше высокоблагородие! «Подсадного» вашего вычислить давно следовало, а послезавтра, глядишь, и поздно будет! Поэтому, ваш-бродь, вопросец у меня к вам есть, а там, глядишь, и просьба великая образуется.
– Евстратий, ты меня совсем запутал. Говори толком: что от меня требуется? – При упоминании о том, что в доме засел неприятельский агент, у Архипова испортилось настроение.
– Не планируете ли вы, ваш-бродь, на ближайшее время какую-либо важную акцию с участием господина Агасфера?
– Ну, знаешь, Медников, ты уже, гляжу, совсем в Генштаб нацелился! – сердито оборвал главного филера полковник. – Все тебе на блюдечке выложи! Не много на себя берешь, пользуясь доверием господина Зволянского?
– Ваше высокоблагородие, господин полковник! Не извольте серчать, – заторопился Медников. – Мне ведь ваши тайны ни к чему, наше дело мужицкое, на подхвате стоим! А про акцию я спросил единственно потому, что очень уж хочется «подсадного» на свет божий выманить!
– И не тебе одному! – остывая, буркнул Архипов. – Ты дело давай излагай!
– Так я уже и вопросец задал: не затевается ли чего «громкого»? Что именно, мне знать и не обязательно!
– Затевается. Господин Агасфер в Европу поехать должен этак примерно через неделю. Вот ждем возвращения господина Зволянского, чтобы детали обговорить…
– Ага! Ага! И поедет он, я полагаю, не под своим именем?
– Разумеется, нет! – Архипов и не собирался «вываливать» филеру секрет о том, что едет Агасфер под именем старшего адъютанта Главной императорской квартиры Полонского.
– Ага! Ага! – Глаза у Медникова заблестели. – И все ваши люди, полагаю, про ту поездку знают! Так ведь? Вот что я вас попрошу, ваше высокоблагородие, в таком разе: придумайте что-нибудь экстраординарное для этой поездки. Что-нибудь такое, что может крайне заинтересовать господина фон Люциуса! Неважно что – ну, допустим, что повезет Агасфер с собой некий архиважный документ. Или должна у него состояться неожиданная встреча с кем-то! И сообщите об этом всем не позднее завтрашнего дня. А лучше, так и сегодня – так, чтобы все вхожие в ваш дом про новый «секрет» узнали! А как сообщите всем эту новость – так первому мне шепните, чтобы мои люди наготове были!
– На «живца» хотите ловить? – догадался полковник. – А если у вашего «подсадного» другой канал связи? И как именно я тебе должен «шепнуть»?
– С последним проще простого: телефонируйте господину Вельбицкому и попросите передать мне условную фразу – ерунду какую-нибудь. Скажем: прошу срочно передать Медникову, что аббат уехал расстроенный. Он ведь уехал?
Архипов фыркнул:
– Он действительно уехал нынче утром. И уехал расстроенный: что-то там на конференции не так, как он планировал, пошло.
– Ну а насчет иного канала связи – ну что ж… Не получится по моей задумке – будем искать этот иной канал…
– Все-таки в голове не укладывается, – пробормотал Архипов, донельзя расстроенный своим участием в навязанной этим мужланом «шпионской игре». – Ты только подумай, Евстратий: среди кого «подставного» ищем? Директор Департамента полиции, товарищ прокурора, военный министр, генерал, участник войн…
– Думаю, мы все удивимся, когда «подсадного» определим! – мрачно предрек Медников и взялся за шапку. – Так я могу надеяться, ваш-бродь?
* * *
– Есть! Вышел, голубчик! – придушенно прохрипел филер, одетый по-мужицки. – Ты не уснул там часом, Проша? Хорошо ты устроился! В следующий раз я под щиты заберусь, а ты катать меня станешь!
Филер подхватил рукоятки двухколесной тачки, на который были «домиком» водружены плакаты с призывной надписью: «Цирк из Европы! Потрясающее представление в двух отделениях! Буфет входит в стоимость билета» и с натугой покатил свое сооружение по брусчатке.
– Уснешь тут! Ты, идол, всю душу вытрясешь – не мог тележку на «дутиках» попросить, что ли?! – донеслось из-под щитов. – Кто вышел-то? Офицерик?
– Он самый!
– Ну, кати следом!
«Мужик» покатил дребезжащую тележку, время от времени выкрикивая призывные фразы насчет «умопомрачительного представления» с бесплатным буфетом. Докатив ее до трактира, он остановился. Оглянувшись влево, вправо, открыл защелку на одном из щитов и шепнул:
– Выходи скорее, что ли… Никого в улице нету, и офицерик в другую сторону глядит!
Второй филер с тихой руганью, держась за отбитые в поездке бока, выскользнул из-под щитов и небрежной походкой направился следом за «объектом». В отличие от первого, он был одет под разбитного приказчика. И держался соответственно – как человек, вырвавшийся на волю от зловредного купчины: хоть часок, да мой!
Офицер, за которым они следили, шел спокойной походкой человека, уверенного в себе. Не оглядывался, не останавливался у зеркальных витрин магазинов, не нырял за углы или в подворотни.
«Приказчик» ускорил шаги, стараясь держаться к «объекту» поближе: табачные лавки, попавшие под подозрения старшего филера Медникова, были совсем недалеко.
Миновав первую, офицер завернул под вывеску другой, мимоходом сунув в щель почтового ящика узкий конверт.
Филер прикусил губу: ящик был «внутренний», такой не сорвешь! Он оглянулся: напротив лавки степенно беседовал с дворником третий филер из команды Медникова. Заметив призывно-растерянный взгляд товарища, он в несколько шагов пересек улицу, восторженно, будто сто лет не видел, обнял:
– Прошка, пропащая твоя душа! Ты куда исчез-то после гульбы? Не «замели» тогда часом фараоны?
– Дык куды ж я денусь? – оглянувшись, Прошка шепотом добавил: – Он письмо в ящик бросил, конверт какой-то…
– Видел! – сквозь зубы буркнул третий. – Ты иди в лавку-то, погляди, что и как, а я следом.
В лавке приказчик суетился возле военного клиента – заворачивал в вощеную бумагу несколько коробок сигар.
– Как всегда – высший сорт, ваш-бродь!
Посвистывая, Прошка окинул взглядом помещение, обратив особое внимание на дверь, рядом с которой светилась в полутьме щель для почтовой корреспонденции. Вокруг щели изнутри были набиты несколько дощечек – и впрямь ящик, только без крышки. Виднелся и конверт, брошенный офицером. Схватить – и бегом, подумал было Прошка. Вошедший в лавку третий филер догадался по тоскливым Прошкиным глазам о его желании и отрицательно покачал головой.
Тем временем офицер, расплатившись за сигары, взял свой перевязанный ленточкой пакет и, буркнув: «Спасибо, любезный!», направился к выходу.
Приказчик тут же стер с лица угодливую улыбку и холодно осведомился:
– А вы, робяты, чего тут забыли? У нас табак дорогой, господский! Махру в соседней лавке продают!
