– Как откуда? Мои робяты следом в лавку вошли. Пока один лавочнику зубы заговаривал, второй, грешным делом, хотел тот конверт спереть, либо подменить – но Бог удержал, как говорится. Фамилия лавочника известна, наблюдение за ним оставлено.
– Все у тебя?
– Не все! – признался Медников.
И рассказал, как показал фотографическую карточку Терентьева посаженным в кутузку громилам, кои охраняли номер Полячека. Но те, несмотря на «изрядное физическое воздействие», личность на карточке не признали.
– Ну, он-то с ними никак не должен быть связан, – задумчиво пробормотал Лавров. – Связь со своими шефами он поддерживает крайне осторожно. Скорее всего, «ведет» его у противника всего один агент – максимум двое… И уж, конечно, не бандиты! Впрочем, в нашем деле отрицательный результат тоже засчитывается. Молодцом, Евстратий! Вычислил-таки нашего троянского коня!
– Рад стараться, ваш-бродь!
– Ну, а то, что ты у лавки наблюдение оставил… Это, конечно, тоже хорошо, но, увы, мало что дает.
– Как это мало? – с легкой обидой шмыгнул носом Медников. – Там и извозчик наш круглосуточно дежурит, и пешие филеры в смену стараются.
– А что толку? – резонно возразил Лавров. – Зашел человек в лавку и вышел через минуту. Что он вынес в кармане? Конверт – не чемодан! Спрятал в карман, как пачку табаку – и поди догадайся! Нет, брат, тут другой подход нужен.
– Есть и другой! – упорствовал Медников. – Взять за «жабры» хозяина лавки с приказчиком, «тряхнуть» как следует – и «поплывут» родимые! Вот вам и связь, ваше высокоблагородие!
– На крайний случай, конечно, годится. Но не сейчас – позже. Даже обязательно, но позже. И Терентьева «тряхнем» – в свое время!
Медников промолчал. Он не понимал – и молодец вроде, и работа проделана «без выхода», как говорится. Очень хотелось встать и уйти – пусть сами разбираются, ежели такие умные! Но он был профессиональным сыщиком, а до того «нюхнул» и солдатчины. Не понаслышке знал, что у старшего по званию, у офицера, и кругозор, и общее понимание ситуации, как правило, шире…
Потому и не ушел, а только спросил:
– Почему не сейчас-то?
Лаврову Медников очень нравился – сообразительностью, основательностью, какой-то мужицкой ухватистостью. Поэтому он не стал с ним через губу говорить, дистанцироваться высокомерным «не твое дело, мужик!» Когда рядовой исполнитель свою задачу понимает до конца – отдачи от него не в пример больше.
Лавров придвинулся к Медникову поближе, приобнял за плечи, легонько тряхнул:
– Нет, ты и вправду молодец, Евстратий Палыч! Потому и объясняю: нельзя в нашем деле напролом, как в окопах. Выследили твои «робяты» негодяя – честь им и хвала. «Почтовый ящик» определили и не спугнули при этом никого – опять хорошо. Но разведка, Евстратий, не играет по правилам: рубить – и все концы! Нужно попытаться, используя добытую тобой информацию, самому с противником «поиграть». Попользоваться тем, что противник еще не знает, что его поймали.
– Это как же?
– А вот как: возьмем мы, к примеру, хозяина табачной лавки – а если его втемную используют? Если он знать не знает, что служит передаточным звеном между агентом и резидентом? Пришел, допустим, к нему порядочный с виду господин и попросил: так и так, мол, любезный, есть у меня, кроме жены, подруга сердечная. И надо нам с этой подругой иногда записочками обмениваться – помоги, друг! А я тебе денежкой помогу… Почему не подсобить? Тем более и делать-то ничего не надо! Увидел в почтовом ящике своем письмецо без имени – и передал, кому следует. Или в аптеку сбегал, протелефонировал: письмо вам, господа хорошие!
– Ну, коли так…
– И с «подсадным» нашим, с Терентъевым: письма нету, кто его забрал – неизвестно. Заявит нахально, что даме сердца пишет – а чем обратное докажем? Слежку почует – сбежит. Тогда вообще не узнаем – кому, чего передать успел? А еще мне хочется знать, Евстратий, почему он вообще на такое пакостное дело пошел? Не из любопытства, боже упаси. Чтобы других терентьевых вовремя остановить, не дать им возможность на врага работать!
– Так что же мне теперь, ваше высокоблагородие, сыматъ наблюдение с лавки?
– Не снимать, а наоборот – усиливать. Только теперь уже, извини, не твоими «робятами». Твоя задача сейчас вот какая: непременно найти в доме напротив, желательно на первом этаже, комнату или квартиру, которую внаймы сдают. И чтобы из окон этой комнаты хорошо лавка была видна. «Почтальона» нам найти нужно, который письма от Терентьева забирает. И узнать – куда они попадают.
– Ас Терентьевым как быть?
– Ас ним и вовсе другие люди работать станут! Не твоего круга, извини! Нужно непременно узнать – чьей волею он в этот дом попал. На чем его поймали, за что купили?
– Ладно. Я ведь не на «свой круг» обижаюсь, господин ротмистр! – Медников встал, выбил об колено шапку, поклонился Лаврову и Агасферу, так и промолчавшему во время всего разговора. – А вот подсказочку одну дам, не обессудьте! Авось эта подсказочка людям «вашего круга» пригодится!
– Обиделся, значит, все-таки. Ну, говори!
– Про Литовский тюремный замок
[62] слыхали, ваш-бродь?
– Кто ж про него не слышал! – усмехнулся Лавров.
– Про сам замок, может, и все слышали. Да не все знают, что есть там отделение номер семь. Оно секретным считается, не по всем документам проходит. И сидят в том отделении люди, переведенные из военно-арестантских рот. В основном – офицеры, совершившие самые грязные, самые позорные преступления. Вот туда бы вашего Терентъева определить, когда все доказано будет. Ну, а пока – прощевайте, господа офицеры! О моих «находках» господину полковнику сами доложите: не очень-то он рад, думаю, будет такие новости от «мужлана» узнать. Если надумаете чего – я в охранке буду.
– Хороший сыщик! – глядя ему вслед, проговорил Лавров. – Организуемся, бог даст – непременно к себе заберу! Как полагаете, господин Агасфер?
Но тот словно не слышал его, опершись на лопату, сосредоточенно о чем-то размышляя.
– Литовский тюремный замок, Литовский замок, – бормотал он себе под нос. – Где-то совсем недавно я слышал упоминание про литовцев. Только не про тюрьму, конечно… А вот где и от кого – выскочило из головы.
– Не прибедняйтесь! – рассмеялся Лавров. – С вашей-то феноменальной памятью – и вдруг что-то выскочило из головы!
– Память у меня сильна зрительная, а не слуховая, – вздохнул Агасфер. – А про литовцев я слышал, а не читал! Ладно, вспомнится, наверное… Ну, что – пойдем Андрею Андреичу докладывать про открытие Медникова? Старик-то не в духе нынче – совсем духом падет! Будет себя казнить, про змею, согретую на собственной груди, поминать…
