– Хоть меня и не приглашали в вашу компанию, а все одно пойду с вами, господин Агасфер! – пробормотал он. – Литовские заимодавцы – это может быть очень и очень интересно!
* * *
Вся компания будущих контрразведчиков действительно «заседала» в библиотеке. Присутствовал даже прибывший из Ливадии Зволянский – не успев переменить с дороги парадный придворный мундир на статское платье, он, чтобы не смущать присутствующих, одолжил у полковника его знаменитый синий халат с кистями.
Агасферу предложили с дороги рюмку коньяку, не забыл Архипов и про Медникова: для него Кузьме было велено принести чаю с сушками.
– Новости вам по дороге сообщили, Берг? – поинтересовался директор Департамента полиции. – Да, такие-то дела у нас! Вот теперь сидим, головы ломаем – стоит ли вас отправлять в Европу? Если Терентьев успел пронюхать и сообщить своим хозяевам, что господин Агасфер и ротмистр Полонский одно и то же лицо, то дело для вас может кончиться немецкой или австрийской тюрьмой! Говорю об этом прямо, не скрывая – чтобы вы тоже знали, на что идете.
– Однако, насколько я понимаю, предатель не мог знать об этом! – запротестовал Агасфер. – Да уж больно сообразительный субъект он у нас! – сквозь зубы процедил Лопухин. – Душа компании, везде шнырял по дому. Не исключаю, что подслушивал. Мог и догадаться! Нет, я категорически против! Пока Терентъева не найдем и не узнаем точно, что именно он успел сообщить, – я против.
– Где ж его искать прикажете? – насмешливо осведомился Зволянский, поглубже запахиваясь в хозяйский халат. – Петербург большой, да и местечек укромных хватает – полиция знает далеко не все!
Медников пил чай из блюдечка, сушки ломал в больших ладонях, в рот засовывал их маленькими кусочками, чтобы не хрустеть. При последних словах директора он отставил блюдечко, пошевелился в глубоком кресле, выразительно кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Ежели позволите, господа, у меня есть одно соображение, – начал он, пытаясь подняться из кресла. Все дружно замахали руками: сиди, мол, не до чинопочитаний. – Помните, господин ротмистр, я недавно говорил вам про Литовский тюремный замок? И про то, что хорошо бы нашего субчика после разоблачения туда, в секретное отделение номер семь определить?
– Помню. Ну и что? – отозвался Лавров.
– Был бы человек, камеру для него подыщем! – поддержал Зволянский. – Найти прежде надо!
– Точно так, ваше превосходительство, – кивнул Медников. – А вот сегодня, подвозя господина Агасфера сюда, услыхал я от него интересную новость! Во время первой прогулки по Петербургу господин Терентьев, поминая про злопамятных литовских заимодавцев, отправил им денежное письмо.
Присутствующие переглянулись, но промолчали, еще не понимая, куда клонит главный филер. А тот, повернувшись к Архипову, продолжил:
– А вы, господин полковник, не далее как вчера вызнали, что сообщники Терентьева по известному грязному делу с заморским порошочком и смертью малолетних гимназисток были в свое время отданы под воинский суд и сидят где-то, голубки! Так вот, есть у меня такое предположение, что сидят они в Литовском замке! – торжествующе закончил Медников.
– Ну, есть, допустим, в Литовском замке секретное отделение для бывших офицеров, лишенных чинов и прав состояния, – задумчиво пробормотал Зволянский. – Кстати, полиции Литовский замок неподведомственен! Тюрьмами в России ведает Главное тюремное управление. И чтобы до того секретного отделения добраться, полагаю, еще выше подыматься надо… Как бы одного из великих князей не пришлось побеспокоить, чтобы до списков того секретного отделения добраться! А их побеспокоишь!
– А что нам дадут списки? – спросил молчавший до сей поры военный министр. – Насколько я понимаю, генерал-майор Ризенкамф имен тех негодяев так и не назвал!
– А нам списки и ни к чему, – снова подал голос Медников. – Вполне достаточно будет тех, на чье имя приходят денежные письма от господина Терентьева. Такие письма должны регистрироваться. От неизвестных отправителей денежные письма в тюрьмы не принимают.
– А если Терентьев вовсе не «сидельцев» из Литовского замка имел в виду? – упорствовал Зволянский. – Разве не мог он подразумевать национальную принадлежность? И вообще, зачем нам эти негодяи?
– А вот мы сейчас, кажется, это узнаем! – не скрывая торжества, Медников указал на дверь в библиотеку, куда боком, неся перед собой поднос с телефонным аппаратом и длинным шнуром, входил Кузьма.
– Кто телефонирует? – осведомился Архипов.
– Не представились. А просют к аппарату отчего-то не вас, а господина Медникова.
– Прошу прощения, господа! – Филер подскочил к Кузьме, поднес к уху слуховую трубку. – Медников на проводе. Сысоев, ты? Докладывай, только коротко и самую суть!
Через полминуты, повесив рожок на крючок, Медников повернулся к собравшимся:
– Мой человек только что «перетряхнул» почтовую контору, упомянутую господином Агасфером. Выяснилось, что десять дней назад господин Терентьев отправил десять рублей ассигнациями на имя некоего Александрова в Литовский тюремный замок. Это письмо с начала года – шестое по счету.
– Но зачем нам этот Александров? – все еще не понимал военный министр.
– Терентьев не из тех, кто швыряется деньгами просто из дружеских соображений, – заметил Архипов, обнимая Медникова за широкие плечи. – Раз откупается, значит, есть за что. Ну, ты молодец, Евстратий! Возможно, ежели взять этого Александрова в оборот, он сможет назвать укромное место, где может скрываться Терентьев! Добраться бы только до него.
Лопухин откашлялся:
– А я разве никогда не говорил вам, господа, что моя сестра замужем за главным смотрителем Литовского тюремного замка? Гм… Правда, зятек у меня не слишком общительный, зато сестрица сызмальства отличалась по части домашнего «шпионства» и вынюхивания всяких детских секретов.
– Так, может, возьмем ее в нашу теплую компанию? – под общий хохот внес предложение военный министр.
* * *
Наскоро был составлен план «военной кампании» на следующий день – кому куда идти с визитами, что добывать и что узнавать.
– А вы, Берг, почему отмалчиваетесь? – обратился к Агасферу Лавров. – Чем собираетесь заняться завтра?
– Поверенного хотел поискать толкового. Или нотариуса, уж и не знаю точно, – криво улыбнулся Агасфер.
– Хотите перед поездкой на всякий случай привести в порядок земные дела? – поинтересовался ротмистр.
– Да не столько свои, сколько… знакомой одной, Владимир Николаевич, – нехотя признался Агасфер. – Можно сказать, родной души…
– Погодите, погодите, Берг! – положил ему руку на колено Лавров. – Насколько я знаю, вы одинок как перст!
– Оказывается, одиночество людям несвойственно! – попробовал отшутиться Агасфер.
Однако Лавров не отставал, и пришлось рассказывать о неожиданном знакомстве с Анастасией Васильевной Стекловой, спасшей его во время преследования бандитов. Рассказал Агасфер и о том, что нынче навещал девушку и, кажется, почувствовал то, на чем уже давно поставил крест.
