— Ты же не рассчитываешь, что я тебе отвечу?
— Мне придется это принять, — настаивал Норберт. — Довериться ему, позволив, чтобы оно растворилось в моем желудке и перестроило работу моего мозга. Если ты купил его у какого-нибудь русского или албанца в подземном переходе на вокзале…
Механик слегка возмутился, но тут же понимающе кивнул.
— Ты попросил меня о профессиональной помощи. У меня что, репутация мошенника или идиота? Но я ценю твое недоверие. Это означает, что ты умнеешь. Становишься взрослее. Поздравляю. Отвечу в общих чертах. Наша страна обрела статус резервации потребителей и дешевой рабочей силы. Мы должны покупать, производить, выполнять вспомогательную работу и продавать. Это касается всех областей, в том числе и науки. Нашим ученым приходится работать над тем, на что выделяются гранты, то есть, как правило, фабриковать доказательства, нужные лоббистам для впаривания одних вещей и запрета других, и дополнять более обширные исследования деталями, которые требуют утомительной неблагодарной работы. В их задачу не входит творить, совершать открытия или что-либо создавать. Они должны поддерживать признанное состояние науки и ему аплодировать, ни во что не вмешиваясь. Для идей есть другие. Надо полагать, ты понимаешь, что это устраивает не всех. Большинство составляют соглашатели, которые охотно идут проторенным путем и радуются безопасной карьере. Но есть и исключения — те, кто родился, чтобы стать ученым. Ими двигает жажда познания, попытка понять мир, в том числе вне навязываемой им картины. Особую злость у них вызывает ситуация, когда они совершают некий прорыв, но в итоге у них отбирают результаты их труда и отдают поиграться тем, кто умнее и важнее, а их самих вновь отправляют считать в столбик. Возникает почва для зарождающегося сопротивления.
Норберт затянулся кибереткой и посмотрел на короткоживущее облачко пара, слушая с некоторой скукой, ибо на его глазах пробуждался тот самый Механик, которого все знали и любили. Он как раз садился на любимого конька, чтобы в очередной раз устроить экскурсию по черно-белому миру, в котором правили простые, но загадочные правила. Миру, в котором давно раздали все карты, ничто не являлось тем, чем казалось, и не существовало никаких случайностей. Абсолютно все было предрешено, и даже погода зависела от воли всемогущих закулисных сил. Эта лекция могла продолжаться до бесконечности.
Похоже, выражение лица Норберта несколько изменилось, поскольку Механик внезапно замолчал, раздраженно выставив перед собой руки.
— Ладно. Ты спрашивал, откуда у меня препарат. Объясняю — есть обстоятельства, при которых кто-то мог мне его передать, чтобы принять во всем этом участие и проверить свою программу, которой официально уже не существует. Возможно, кто-то желает знать, что и как, хотя ему это запрещено, а ты смотришь на меня как на чокнутого. Мне лишь интересно, как ты объяснишь тот факт, что наши ученые уже много лет не объявляли миру ни о каких существенных открытиях. Чисто с вероятностной точки зрения, у кого-то должно хоть что-то получиться, пусть даже случайно.
Норберт пожал плечами.
— Ибо это хреновые ученые, закончившие хреновые институты, — продолжал Механик. — Такие же хреновые, как и всё у нас. К тому же тем немногим, кто чего-то стоит, постоянно не хватает средств, или их покупают международные фирмы. Экономия. Люди склонны идти по пути наименьшего сопротивления. В наше время никто уже не совершает изобретений в гараже. Таковы объективные обстоятельства, — Механик печально покачал головой. — Твой домашний компьютер имеет вдесятеро бо́льшую вычислительную мощность, чем так называемые суперкомпьютеры, которые стояли пятьдесят лет назад в нескольких ведущих мировых исследовательских центрах, выдававших сотни новых патентов в год. У тебя есть омнифон и программное обеспечение, которое позволило бы тебе создавать действующие виртуальные прототипы, просто чертя пальцем в воздухе. Если бы я настолько ошибался в отношении современного мира, мы были бы завалены изобретениями родом из гаража. Тем временем мы сидим с походными генераторами и ездим на пневмобилях размером с багажную тележку. Наше величайшее достижение — турбина, приводимая в действие энергией сжатого воздуха из заряжаемого вручную баллона. Вместо того чтобы решать проблемы, подобающие нашей цивилизации, мы задыхаемся под высосанной из пальца доктриной сбалансированного развития. Чучхе. Такие вот объективные обстоятельства.
Он взял флакон и поставил ближе к Норберту, словно передвигая шахматную фигуру.
— Вот о чем тебе следует думать, — заявил он. — Иди домой. Сделай свой выбор. Выспись. Если хочешь рискнуть — средство у тебя есть. Иди и решай. Я скинул тебе ссылку на страницу с какой-то дурацкой анкетой. Выбираешь вариант ДА или НЕТ. Страница будет активна до послезавтра, потом исчезнет, а если ты выберешь НЕТ или вообще ничего, я попрошу тебя вернуть капсулы.
Бросив флакон в карман плаща, Норберт кивнул и направился к выходу.
— Да, еще одно! — позвал Механик.
Норберт обернулся, подняв брови в немом вопросе.
— Приготовь себе сумку-БиС, — сообщил тот.
— Сумку… что?
— Комплект «Бери-и-Сваливай». Небольшую сумку, рюкзак или что-нибудь вроде того. Представь, будто тебе придется внезапно исчезнуть. Встать и уйти из дома, возможно навсегда. Складываешь туда основные вещи, необходимые для выживания. Не так, как для поездки в отпуск, но абсолютный минимум. Категория первая: личные вещи. Документы, карточки, деньги, омник. Личные данные на каком-нибудь носителе, может, какие-нибудь предметы, к которым испытываешь сентиментальные чувства, но не прабабушкины часы с кукушкой. Категория вторая: выживание. Средства гигиены, лекарства, смена белья, что-нибудь теплое. Нож, какую-нибудь флягу с водой, фонарик, запас еды на двое суток, как можно меньше и как можно легче. Энергетические батончики, настоящий шоколад, сухпайки. Если есть что-нибудь похожее на оружие — тоже возьми.
— И зачем мне все это?
— На случай удачного исхода. Если тебе удастся проделать то, что ты хочешь, скорее всего, тебе придется исчезнуть. Больших шансов я тебе не даю, поскольку прятаться ты не умеешь. К примеру, ты даже не знаешь, как жить без омнифона и под чужим именем. Так что время имеет критическое значение. Если возникнут хоть малейшие подозрения — хватаешь сумку-БиС и исчезаешь. Немедленно. Не раздумывая. Выключаешь аппаратуру и уезжаешь. Как можно дальше, и лучше всего не планируя заранее. Ты хочешь разворошить осиное гнездо, Фокус.
— Не в первый раз, — отважно заявил Норберт.
— Но не таких ос. Поверь мне. Пользуйся наличными, никому не звони, не проверяй почту, и лучше всего не активируй омник. Потеряй его в поезде или метро и сразу же выйди. Купи себе мини-омнифон и предоплаченную карту на черном рынке. Не оставляй никаких следов. Носи маску, пока продолжается паника, потом шапку с козырьком или капюшон. Одевайся не так, как обычно, — другой стиль, другие цвета, но ничего кричащего. И прежде всего — никому не доверяй. Никому.
— Я должен жить, как ты?
Механик медленно покачал головой.
