Норберт слушал, хотя ему казалось, будто он ощущает некий запашок. Отчего-то ему не нравился ни этот паяц, ни его предложение.
— Какие ивенты вас интересуют? Есть специализированные документальные порталы, и они едва живы. Эти самые трехминутные ролики — из-за того, что у большинства проблемы с концентрацией внимания, и им быстро становится скучно.
— Скука нам уж точно не нужна. Именно потому мы обращаемся к специалистам. Нам требуются увлекательные, быстрые материалы с огоньком и ноткой сенсации, но содержащие в себе дополнительное послание. Приведу вам пример — Стельмах.
Норберт немного подождал, но продолжения не последовало. Он машинально изобразил неуверенную вопросительную гримасу, но шансы, что тот что-либо прочитает на зеркальной физиономии его аватара, равнялись нулю. Он развел руками и покачал головой.
— Увы, я не знаю, о чем вы.
— Как, вы не слышали о Найджеле Стельмахе?
— Я только что вернулся из-за границы. И не интересуюсь политикой.
— Господин Фокус… В наше время политика — это то, что вы едите, стиль жизни, безопасность, погода над вашей головой, здоровье, ваши деньги. А это интересует каждого. Ладно, подробности посмотрите сами, но в двух словах: Стельмах — бизнесмен. Миллиардер. Завязан на самые сомнительные дела, какие только можно себе представить — энергетические и ядерные технологии, генную инженерию. Человек словно не из этой эпохи. Он крайне опасен. Естественно, деньги свои он заработал за границей, а его корпорации практически наднациональны. У него есть связи с самыми безжалостными топливными и оружейными компаниями. А теперь он появляется в этой стране и сразу начинает поддерживать самые радикальные и опасные оппозиционные партии — безумцев, фанатиков, политических авантюристов. Нужно довести это до сознания людей. Нужно найти доступ и создать добротный ивент, способный потрясти любого. Не забывайте, что подобный тип, раздающий деньги направо и налево, может восприниматься как добрый дядюшка из-за границы. Суть в том, чтобы показать его истинный облик, прежде чем все начнет разваливаться.
Норберт пожал плечами.
— Я не занимаюсь политическим хейтингом. И мне ничего не известно об этом человеке.
— Какой еще хейтинг?! Хейтеры проходят обучение, и у них имеются директивы, которые они должны исполнять. Мы ищем людей, которые способны создать собственный, правдивый материал, обладают творческим подходом и проявляют инициативу. Именно так работают настоящие СМИ. Мы вбрасываем общую идею, зная, на что есть спрос, а вы реализуете тему в меру своих знаний и умений. Так как, господин Фокус? Дайте мне Стельмаха, а я дам вам работу. Что скажете? Хотите стать настоящим журналистом? Знаю, что хотите. Я читал ваши посты в дискуссионных группах.
— Мне нужно подумать. Присмотреться.
— В вашем распоряжении неделя. Таков… как вы там это называете?.. Дедлайн. Вы будете не один, господин Фокус. Конкуренция.
Зап. 7
В городе что-то назревало.
Только на этот раз Норберт знал, что. Он стоял в стороне, в узком проходе между панельными домами прошлого века, и снимал кортеж полицейских броневиков, двигавшихся по всем полосам трассы. Они не включали сирены, но закрытые сеткой синие триоды мигали в резком стробоскопическом ритме.
Они собирались войти в район селян, а это всегда заканчивалось одинаково.
На этот раз речь шла об обязательных прививках против вируса лиссабонки в зоне повышенного риска.
Последние два дня Норберт проверял информацию об эпидемии, и ему все меньше это нравилось. Очаги заболевания находились в разных местах, но главным образом в Центральной Европе и отчасти на Средиземном море. Казалось, будто лиссабонка была мором, насланным на страны, отягощающие бюджет Европы. А здесь — проклятием, насланным на селян. Словно некая анафема для непокорных.
Либо это, либо он сошел с ума, заразившись паранойей Механика. Повсюду ему виделись некие заговоры и второе дно, он высматривал камеры, блуждал по улицам, озираясь словно вор. Осторожность — одно дело, но подобное состояние психики превратилось в какой-то кошмар. Он постоянно бросал взгляд направо и налево, словно что-то могло наброситься на него из любой тени.
Ночью он либо прислушивался, либо метался на футоне, мучимый жуткими сновидениями.
Материал он пошел снимать, чтобы хоть чем-то занять мысли.
Район был готов к обороне. Его окружали возведенные из всего что только можно баррикады — наваленные куски бетона, опутанные натасканным бог знает откуда ржавым ломом и сваренные мигоматом в нечто похожее на железобетонную живую изгородь.
На нейтральной полосе, каковой служила бывшая парковка, уже стояли бронетранспортеры и ряд армейских санитарных машин. Окружавшие их врачи в герметичных комбинезонах украдкой курили киберетки, в открытых дверях машин виднелись отключенные шлемы с капюшонами и пластиковыми забралами, сзади блестели соединители дыхательной системы. Норберт поймал крупный план ультразвуковых инъекторов с подсоединенными к ним резервуарами с бесцветной маслянистой жидкостью, уложенных рядами в кевларовых ящиках. На резервуарах не имелось никаких обозначений, кроме кода LP04.1 и полоски цветной фольги — красной, желтой или синей.
Он протиснулся сквозь толпу зевак, чтобы подойти ближе, но наткнулся на кордон полиции в желто-синих доспехах и шлемах. Перед толпой, визжа пневматическим двигателем, катился похожий на миниатюрный трактор дрон, таща за собой разматывающееся на асфальте ограждение, элементы которого с треском раскладывались, напоминая гигантскую цепочку ДНК.
Дальше, возле машин, тоже крутились полицейские, но в более тяжелой черной броне и более массивных шлемах с пуленепробиваемыми забралами, похожие на роботов из старых фильмов. На их спинах он увидел буквы СПАТ
[9]. Сюда стянули антитеррористов.
Шум толпы и доносившееся из осажденного квартала скандирование напоминали грохот океана.
В толпе торчали еще как минимум двое профессиональных ивентщиков. Норберт их не знал, просто опознавал их по тому, как они стояли, неподвижно держа голову, и совершали ею точные движения, меняя кадр, как они перемещались с места на место. И куда бы он ни посмотрел, повсюду кто-то вставал на цыпочки, с далеко заметными благодаря светящимся оправам дешевыми очками для омнифона на лице. В этом месте должно было возникнуть столько идентичных ивентов, что Сеть от них просто распухла бы. С тем же успехом он мог бы идти домой.
— Не оборачивайтесь и на минутку отключитесь, — послышался за его спиной хриплый низкий голос, отчего-то показавшийся знакомым.
Впечатление было такое, будто Норберта ударило током, но сработали годы практики. Он не вскрикнул, не обернулся и не подпрыгнул, лишь поднял руку и демонстративно совершил жест прерывания записи.
Он снял дисплей и лишь затем обернулся.
