— А как мы перевезем такое снаряжение на орбиту? Как туристы?
Птакер немного помолчал.
— Не волнуйся, — наконец объявил он. — Мы ничего не будем возить. Чем меньше знаешь, тем меньше у тебя проблем. Бери, показываю и объясняю. Сперва вхолостую, без боеприпасов.
Обучение заняло весь остаток дня, произведя на Норберта определенное впечатление. Когда он в первый раз передергивал затвор, досылая патрон, он сразу осознал, что держит в руке смерть и что если он ошибется или сделает какую-нибудь глупость, то убьет Птакера или себя, и ничего уже нельзя будет вернуть назад. Он долго стоял, словно парализованный, сжав руками рукоятку, держа палец как можно дальше от спускового крючка и целясь перед собой.
— Ничего не случится, — спокойно сказал Птакер. — Подойди ближе, постреляй в пулеуловитель, посмотри, куда попадают пули, убедись, что ничего страшного не происходит. Иди на линию десять метров. Куда — дуло вниз?! Детективных фильмов насмотрелся? Там лежат штатские! Они спрятались! Ствол вперед, руки у тела.
В наушниках голос Птакера слышался как обычно, зато звук выстрелов был приглушен, ощущаясь тише, чем хлопок дверью.
Потом пришло время для бумажных мишеней со схематическим угловатым силуэтом. Поняв, что ему предстоит стрелять в нечто конкретное, Норберт вновь ощутил уважение к горячему массивному куску металла в руке. Отчего-то он вдруг подумал, что первый же выстрел угодит в металлическую опору мишени, и пуля рикошетом попадет ему прямо в лоб. Подняв руки со сплетенными пальцами, он дважды выстрелил, и тут же что-то горячее ударило его между бровей, точно там, где он предполагал. На секунду он окаменел, а потом увидел, что это его собственная гильза, отскочившая от открытой крышки ящика. Птакер при виде физиономии Норберта едва не сел на землю.
Когда он более-менее научился попадать куда надо, Птакер достал из чемодана маленький черный автомат со складным прикладом.
— С непрерывным огнем веселее всего, — сообщил он. — Только короткими очередями. Нажимаешь на спуск и отпускаешь. От тактики «поливай и молись» никакого толку. Показываю и объясняю.
Норберт дырявил бумагу, звенели падающие на землю гильзы, лениво плыли облачка порохового дыма. Какое-то время спустя, однако, оказалось, что он меняет магазины, зная что нажать, машинально передергивает затвор, а оружие уже не так дергается в руках. Он даже помнил, что перед выстрелом нужно кричать «цель!», а после того как закончатся патроны — «авария!», и, присев, сменить магазин.
— Разряжай, — объявил Птакер. Открыв экран бронебука, он постучал по клавишам, подошел к пулеуловителю и положил на землю диск из металла и пластика, а затем вернулся. — Хорошо. Вставляй магазин.
Он проделал возле своего омника жест активации. Щелкнул затвор.
— Готово!
В воздухе над диском замерцало облако серебристых пикселей, из которых вдруг возник молодой темноглазый мужчина с короткой бородкой вокруг рта и кудрявыми волосами. Какой-то парень с улицы, южанин. Свободные темные штаны, белая футболка. Через левое плечо висела полотняная сумка с эмблемой супермаркета.
Птакер стоял, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за Норбертом.
Голографический персонаж полез в сумку и поднял ее вместе с содержимым, которое оказалось угловатым и торчащим вперед.
— Огонь! — рявкнул Птакер своим сержантским голосом. — Дублетом, поверху!
Норберт поднял оружие, но при виде человека по другую сторону ствола его сковал паралич. Нет, и всё.
Из сумки южанина с оглушительным грохотом вырвалось пламя, и на теле Норберта взорвался электрический разряд, боль от которого он ощутил аж в зубах. Он даже не заметил, как оказался на земле. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы снова подняться на ноги, выплевывая песок и потирая кожу на груди, но там не осталось никаких следов, кроме приклеившегося к рубашке металлического кружка размером не больше пуговицы. Между локтем и подмышкой Птакера виднелся продолговатый металлический предмет, похожий на фонарик.
— Ты убит, — заявил Птакер. — Насмерть. Покойся с миром. Понравилось? Еще раз.
Молодой южанин исчез в облаке серебристых искр, и вместо него появился другой прохожий в белой льняной рубашке и спортивном пиджаке. На глазах у него был дисплей от омника, и он смотрел по сторонам, слегка покачивая головой, словно слушал музыку. Посмотрев на Норберта, он улыбнулся, после чего молниеносно сунул руку под пиджак, достав черный угловатый предмет.
— Огонь! — взревел Птакер.
Норберт поднял оружие, стиснув челюсти, будто оно вдруг стало чудовищно тяжелым, и дважды нажал на спуск. Голографический образ пошатнулся, издав пронзительный вопль, закашлялся и резко сел на землю, глядя на него с отчаянием и ужасом, потом с булькающим хрипом вздохнул, сминая перед рубашки, на которой расползалось рубиновое пятно, и свалился набок. Из глаз его ручьями текли слезы, он судорожно ловил ртом воздух.
— Контроль! — крикнул Птакер. — Сейчас он тебя убьет!
Умирающий повернулся, продолжая издавать жуткие свистящие всхлипывания, и протянул трясущуюся руку к лежащему на земле пистолету.
Норберт выпрямил руки, видя дрожащее как в лихорадке дуло, и нажал на спуск. Голова раненого дернулась, из затылка брызнуло облако красного месива, и он опрокинулся навзничь. Ноги затрепетали и замерли, лишь пальцы вытянутой руки механически подрагивали, словно конечности краба.
— Хорошо, — сказал Птакер. — Ты справился. Это только тренировка. Но в случае чего помни — или ты, или он. Теоретически, поскольку здесь ничего не произошло. Ничего. Просто нечто вроде компьютерной игры. Ну, давай, опускай оружие. Разряжай.
Труп развеялся в облако и исчез.
Норберту показалось, будто он превратился в гипсовую статую. В конце концов, преодолев сопротивление стиснутых челюстей, он вынул магазин и дважды передернул затвор.
— На сегодня хватит, — решил Птакер и начал собирать снаряжение.
Норберт присел в открытых дверях микроавтобуса и дрожащими пальцами закурил сигарету, пытаясь забыть, какое было выражение лица у того гребаного голографического парня, когда он его убивал.
* * *
— Похоже, справляешься, — с некоторым удивлением проговорил Тайгер. — Ты пережил центрифугу, а это уже кое-что.
Норберт взглянул на него поверх бокала виски. Людей в баре стало чуть больше, но найти свободный столик все равно не составляло труда. Он сидел один, поскольку нужно было собраться с мыслями, к тому же где-то в закоулках мозга блуждала мысль, что, может, тут появится Николета, и ей негде будет сесть, и тогда… Естественно, это была полная чушь. Во-первых, Шаман куда-то исчез, значит, и она тоже, а кроме того, это все-таки был бар для строительных рабочих и наемников.
— Было бы неплохо знать, чем я вообще занимаюсь, — ответил он. — Тренировки тренировками, но моя задача — снимать фильм, документалку, хронику, ивент, называй как хочешь. Тем временем мне до сих пор неизвестно, что тут затевается. Меня грузят в машину, куда-то везут, что-то происходит, а я езжу как баран и понятия не имею, что случится через секунду.
