— Чем меньше подробностей…
— Знаю, — прервал его Норберт. — Но почему я должен быть единственным, кто понятия не имеет, что вообще творится? Я торчу в этом дерьме, как и все, и мне нужно знать, что я делаю. Я же не спрашиваю про технические детали. К тому же мне нужно знать, когда я могу начать работать. Только на месте? Прямо сейчас? Шаман вроде как предоставил мне свободу действий, но не сказал, с какого времени.
Тайгер присел рядом с Норбертом и глотнул прямо из бутылки пива — местной «Тимишоряны».
— Ладно. Никто тебе ничего не говорит, поскольку не получили приказа. От меня. А в вопросах безопасности решающее слово за мной.
— Я же работаю не у тебя, а в каком-то «СильверСэндс».
— «СильверСэндс» — исследовательская и строительная компания, специализирующаяся на космотуризме, поддержке коммерческого освоения Луны, экстремальном гостиничном бизнесе и чем-то там еще. Тебя прикомандировали на время операции на месте для совместной работы с нами. С «Бэдленд Солюшенс». И почему люди не читают контракты?
— Так я тебе подчиняюсь или нет?
— Подчиняешься на месте и в вопросах охраны миссии, а также во всем остальном, помимо твоей собственной задачи, пока я не решу, что она нарушает элементарные правила безопасности.
— Я читал: миссия, операция на месте… Одни общие слова, а я ни хрена не знаю, о чем речь.
— Шаман тебе не говорил?
— Говорил, только это в башке не умещается. Мне казалось, будто это очередная дымовая завеса. Некая метафора.
— Это еще почему?
— Потому что не окупится! Вывоз одного килограмма чего угодно в космос стоит гига евро!
— Ну и прополоскали же людям мозги. Я знаю, что все это твердят, вот только это данные тридцатилетней давности, если не больше.
— Ну так теперь может быть только дороже!
— Я говорю о реальных ценах, а ты об искусственных, следующих из дурацких экономических предпосылок. Есть вещи, которые делаются значительно проще. И дешевле. Вопреки всеобщему мнению, некоторые отрасли продолжают развиваться, и не только в Китае. Та калькуляция исходит из предположения, что имеется лишь ракетный двигатель. Сооружение размером с поставленный торчком поезд, пятьдесят тонн гидразина, вдвое больше кислорода и большой взрыв, чтобы вывезти в космос товар величиной с сельский нужник.
— А есть способы получше?
— Их полно, только об этом не говорят. А зачем? Лучше ведь выделить эти деньги на… бла, бла, бла.
— Я читал, что даже если бы на Луне было чистое золото, то чтобы его оттуда привезти…
— Ценность золота условна, — прервал его Тайгер. — Единственное осмысленное применение данного металла — электронные контакты. Остальное — миф. Сказки. Нас интересует нечто, имеющее реальную ценность порядка тридцати пяти тераевро за тонну.
— Сколько?!
— Тридцать пять триллионов гребаных евриков. Новых, после деноминации.
— И никто об этом не слышал?
— Все об этом знают уже лет пятьдесят, только чисто теоретически. Никто не пробовал его получить, поскольку было неясно, что с ним делать.
— Тогда оно ничего не стоит.
— Но будет. Поскольку на этот раз именно у нас на руках козырной туз. Технология.
— У нас?
— У нас, у нас. Шаман уже несколько лет строит две экспериментальных электростанции. Без загрязнений и выбросов и небольшие на вид. Одну в Венгрии и одну у нас в стране.
— Вроде бы он мне говорил, только у меня это никак в башке не умещается. А что он будет с этого иметь?
— Он будет продавать дешевую энергию от Балтики до Адриатики. А когда все разберутся с техническими подробностями и накинутся на новый источник, он будет продавать сырье. Электричество круглые сутки, любому по карману, как пятьдесят лет назад, представляешь? А остальные пусть дальше дерутся за Антарктиду.
— Думаю, все просто с ума сойдут от этого.
— Только там уже будем мы. Вполне законно, точно так же, как в международных водах. И мы не представляем никакое государство, так что и конвенций не нарушаем. Бинго!
— И что из этого остается тайной?
— Пока — всё. Ты не знаешь подробностей, не знаешь кто, где, когда и как. Только общие слова, но даже этого ты не можешь никому рассказать или опубликовать — пока Шаман не скажет, что можно, но даже тогда ты не будешь знать ничего конкретного. Кстати, у тебя не должно быть никаких контактов, кроме как со мной и моими людьми. Ни по каким вопросам. Ты под постоянным наблюдением, и в случае чего я все буду знать. Ничего личного, мы все под контролем. Ты хотел знать — получи. Теперь тебе известно, что мы ищем сокровище и ты тоже пират.
— Не понимаю, зачем я вообще понадобился Шаману.
— Думаю, дело в политиках. В нынешней ситуации энергетическая независимость — последнее, чего бы им хотелось. Это противоречит всей политике сбалансированного развития, так что они пойдут на все, чтобы заблокировать подобную идею или сразу же сбагрить ее немцам, китайцам или каким-нибудь Советам. Так что Шаману хотелось бы изменить ситуацию.
— В любом случае у власти останутся дебилы.
— Но иного рода, не разделяющие это «добровольное» сумасшествие, к тому же ищущие нечто такое, на чем они могли бы выехать. Нечто, о чем люди узнают благодаря тебе. Общественному мнению откроются некие обстоятельства, которые наверняка повлияют на итоги выборов. Поэтому твой отчет должен быть полностью подлинным, Фокус. Рекламный ролик никого не убедит.
— Пожалуй, ты уже рассказал мне больше, чем мне хотелось бы знать. Собственно, я спрашивал о том, что будет в ближайшее время.
— Через пару дней мы уезжаем. Начинай собираться. Тебе и еще кое-кому нужно завершить подготовку.
— Куда уезжаем?
— Твоя жизнь теперь напоминает лучший в жизни отпуск. Сейчас ты отправляешься в подводный отель.
— В последний раз, когда мне сказали, что я иду кататься на карусели, я едва потроха не выблевал. Наверняка «подводный» отель означает, что вы швырнете меня в колодец?
Тайгер фыркнул.
— Пакуй свое барахло и одевайся полегче. На месте будет довольно тепло. Бери все, ограничений на багаж нет, у нас свой транспорт.
Зап. 10
Норберт Ролинский и Норман Рольски путешествовали совершенно по-разному. Ролинский вроде бы ездил часто, но это всегда оборачивалось катастрофой для его бюджета. Он отправлялся в путь, когда ему не хватало ивентов, а за границей могло что-то происходить. И тогда, когда у него просто не было другого выхода.
Упаковав миниатюрный чемоданчик размером с две коробки для обуви, он выходил из дому за четыре-пять часов, сперва добираясь разными транспортными средствами до аэропорта, где необходимо было зарегистрироваться не позднее чем за три часа до вылета, а потом ждал.
